«Спасибо, ваше превосходительство, — говорит Джеймс, — но позвольте мне задать вопрос, который имеет для нас наибольшее значение. Что с нами будет? Кому вы нас выдадите?»
«Об этом мы тоже говорили, — отвечает Ваньон, — и если бы вы постоянно делали вид, что вы потерпевшие крушение с американского китобойного судна, мы бы выполнили обещание, данное вам, но ваш сердитый приятель разоблачил вас вчера вечером. Если сверх всяких ожиданий на Тимор вдруг зайдет американский корабль, мы попытаемся отправить вас на его борт, закрыв глаза на то, что знаем о вас. Но учитывая сведения, сообщенные Брайентом, я вынужден как губернатор выдать вас британскому военному кораблю, если он первый зайдет на Тимор».
«С первым кораблем, который придет в Купанг, мы должны, следовательно, уехать, ваше превосходительство?»
«Да, с первым же кораблем. Ничего иного я не могу поделать, — говорит Ваньон. — Я и так полагаю, что зашел слишком далеко».
«От имени моих товарищей я глубоко благодарю вас, ваше превосходительство, и наша благодарность относится также к другим господам. Что бы с нами ни произошло, мы никогда не забудем время, которое провели здесь, на Тиморе».
«Какое наказание ожидает вас, если вас выдадут англичанам?» спрашивает казначей Росет.
«Смертная казнь, минхер, через повешение на одной из мачт корабля».
«Но надо надеяться, что американское китобойное судно собьется с курса и зайдет на Тимор», — завершает беседу Ваньон.
В тот же день «ботаники» перебираются в крепость. Вильям продолжает пить[53].
3
Почти точно на два года ранее этих событий лейтенант Вильям Блай с частью команды, которая осталась преданной ему после восстания на королевском корабле «Баунти», добрался до Купанга в почти таком же жалком состоянии, как беглецы из Ботани-Бея, и был отправлен из Батавии в Англию. Адмиралтейство немедленно снарядило корабль «Пандора», фрегат с 24 пушками и командой из 160 человек, и направило его в определенную часть Тихого океана, чтобы найти «Баунти», захватить его и привезти обратно мятежников, чтобы они предстали перед судом. Командование «Пандорой» было вверено капитану Эдварду Эдвардсу, в то время, наверное, самому ретивому поборнику жесточайшей дисциплины на судах военно-морского флота, известному своей надменностью и презрением к каждому, имевшему более низкий чин, чем у него. Он отплыл из Спитхеда, напутствуемый пророчеством Блая, который неоднократно говорил своему родственнику, пастору Джеймсу Блаю: «Эдвардс никогда не вернется, потому что не знает условий навигации в проливе Индевор».
Плаванию «Пандоры» суждено было стать в этом отношении столь же трагическим, что и экспедиции на «Баунти». На Таити, куда корабль добрался без трудностей, были задержаны как мятежники, так и те, кто не по своей воле оказался замешанным в бунте; всех их заковали в кандалы. Эти моряки оставались на Таити, поскольку не хотели оторваться от сладкой жизни с островитянками-вахинами. Поскольку Эдвардс опасался, что арестованные мятежники могут заразить его команду крамольными мыслями, он построил на юте деревянный загон овальной формы, размером 3,5 на 5,5 метра. В этой клетке, которая получила название «шкатулка Пандоры»[54], четырнадцать человек постоянно находились под жарким солнцем, они должны были там есть, пить, спать и отправлять естественные потребности. Один из заключенных, боцман Моррисон, оставил дневник этого ужасного путешествия. О «шкатулке Пандоры» он писал, что «в тихую погоду там было так жарко, что пот лил градом и быстро развивались разные паразиты; койки были очень грязные, так как, ложась на них, мы наполняли их паразитами, и этого можно было избежать, только если мы укладывались нагишом на голые доски, что было единственным спасением. Бывало и хуже, потому что, когда несчастные беспокойно вертелись в наручниках и кандалах томительно жаркой тихоокеанской ночью и одному из них (Мак-Интошу) удалось освободить ногу из кандалов, вахтенный офицер это заметил, и было проведено обследование, после которого цепи были сделаны уже, чтобы сидеть неподвижно, и первый лейтенант мистер Ларкин испытывал наручники, ставя ногу на наши груди и стаскивая наручники с наших рук изо всей силы. У некоторых была содрана кожа, и всем, у кого наручники стаскивались, были сделаны меньшие наручники, которые закрывались так плотно, что не было никакой возможности повернуть в них руки, и, так как наши руки отекли, он сказал, что и не предполагалось, что наручники должны подходить как перчатки».
53
Существуют различные мнения по поводу того, каким образом губернатор Ваньон и голландские власти обнаружили, что беглецы не были потерпевшими кораблекрушение пассажирами американского китобойца, а каторжниками из Ботани-Бея. Я точно придерживаюсь версии, изложенной в «Меморандуме» Мартина. Этот текст гласит: «Мы прибыли в голландское поселение, где мы сошли на берег к дому губернатора, который встретил нас весьма благосклонно, накормил и одел всем, что нашлось на острове; там мы были очень счастливы, работая в течение двух месяцев, пока Вил Брайент не обратился с недобрыми словами к жене и детям и все мы немедленно стали заключенными и были помещены в крепость, где нас строго обыскали и после этого разрешили выходить из крепости только по двое в один день, а на следующий день двум другим…» Уоткин Тенч, которому позже удалось встретить Мэри, пишет о разоблачении только, что «их поведение давало повод для подозрения, за ними следили и, наконец, один из них в момент опьянения выдал их тайну». То, что Вильям Брайент испытывал пристрастие к выпивке, свидетельствует, видимо, также выписка Коллинза из протокола заседания суда по его делу от 4 февраля 1789 года: «Здесь, согласно показаниям свидетеля Пейджета, он наверняка менял рыбу на ром». Сообщение Роусона о том, насколько были поражены «ботаники» появлением Эдвардса, сенсационно, но мало обосновано фактами.
54
Пандора — в греческой мифологии женщина, созданная Гефестом по воле Зевса в наказание людям за похищение Прометеем огня у богов; стала женой брата Прометея Эпиметея. Увидев в доме мужа сосуд или ящик, наполненный бедствиями, любопытная Пандора, несмотря на запрет, открыла его, и все бедствия распространились по земле. Отсюда «ящик Пандоры» источник всяких бедствий.