— Я возьму тебя, — сказал он грубо. — Я ненавижу тебя, но я тебя сломаю, как ты сломала многих мужчин.
И тут Синтия вырвалась из его рук. Послышался треск платья. Майкл попытался удержать ее, но она уже убежала из домика.
Он услышал, как она рыдает. Еще мгновение он стоял посреди комнаты, надеясь, что она вернется, но она не возвращалась, тогда он вышел из летнего домика и побежал за ней, девушка стояла у кромки воды.
— Синтия!
Он позвал ее по имени и понял, что его голос все еще дрожит от страсти.
Она повернула голову, посмотрела на него, как ему показалось со страхом, а потом прыгнула в воду. Он услышал негромкий всплеск.
— Синтия, Синтия! Что ты делаешь?
Но он уже видел, что она плывет к берегу. В воде было заметно только ее белое платье, плывущее за ней, как шлейф.
— Синтия!
Он снова позвал ее, но она все равно не откликнулась. Он стоял и смотрел на нее, пока к нему не вернулась способность рассуждать здравомысляще. Синтия уже исчезла на другой стороне озера, в нависавших над водой кустах. Майкл побрел к летнему домику.
Лунный свет все еще освещал небольшую комнату. Он стоял неподвижно, серебряные лучи прикасались к нему, словно нежные пальцы. И вдруг он понял, что вокруг него собрались призраки. Они тоже когда-то потеряли то, чего желали больше всего на свете.
Майкл резко повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Он сел в лодку и поплыл в сторону «Клэверли». Ему казалось, что ночь стала темнее.
— Боже, что я наделал! — шептал он сам себе.
Глава 15
Майкл ехал домой, и тяжелое чувство, которого раньше он никогда не испытывал, доводило его до отчаяния. Он почти не помнил, что сказал сэру Норману и мисс Хелен, ждавшим его в библиотеке. Они спросили его о Синтии, и он пробурчал, что она пошла спать. Они решили, что Синтия постеснялась идти за ним в библиотеку после тех волнующих мгновений, которые они пережили под луной. Сэр Норман и мисс Хелен лелеяли надежду, что между молодыми людьми завязался роман.
Майкл едва сдержался, чтобы не рассказать им, что он оскорбил Синтию и она убежала от него.
Он внушал себе снова и снова, что она заслужила это оскорбление. Но он так и не смог убедить себя в собственной правоте. Ему было мучительно стыдно. Но хуже всего было то, что он наконец понял: он влюблен в Синтию!
Он любил ее отчаянно, безумно, страстно, и ничто в жизни не могло изменить это. Снова и снова он твердил имя Дэвид, будто это было заклинание, способное охладить его кровь. Но все усилия были тщетны.
Теперь он признался себе, что образ Синтии преследовал его, был с ним все время, как бы он ни старался отрицать это.
Он думал о ней не один, а тысячу раз в день. И хотя стыдился этих мыслей, они все же преследовали его неотступно и настойчиво.
Теперь было поздно! Он уже знал, что никогда не сможет забыть ее, забыть жар ее тела.
Вновь и вновь он вспоминал тот момент, когда целовал ее губы и чувствовал в ответ биение ее сердца. И хотя он ненавидел себя за слабость, в то же время знал, что никогда не забудет этих чудесных мгновений. Синтия! Синтия!
Вся ночь, казалось, была полна ею.
Он помнил каждый ее взгляд, то, как билась нежная жилка у нее на шее.
Он любил ее! Конечно же он любил ее!
Но все это было безнадежно, обречено на неудачу с самого начала. В отчаянии Майкл пытался внушить себе ненависть к ней, но вместо этого он постоянно вспоминал рыдания Мэри, молившей его о любви, ее простертые к нему руки, ее ищущие глаза.
Неужели и Дэвид вел себя так же с Синтией? Ему было трудно сказать, так ли это. Но все равно он чувствовал, что между ним и Синтией всегда будет существовать барьер — барьер, возникший еще в их первую встречу.
Все это разбивало ему сердце, потому он понял, что будет любить Синтию до конца своей жизни.
Но даже Туги, несмотря на свою мудрость, не смогла бы понять, что, даже попроси он Синтию стать его женой, он будет всегда чувствовать кровь Дэвида на своих руках — Дэвида, который умер из-за любви к ней.
Это было безнадежно и невозможно!
И Майкл, подъезжая к своему домику, вдруг почувствовал нестерпимое желание поскорее найти корабль или, может быть, даже самолет, который унесет его подальше от нее. Он хотел очутиться в пустыне, затеряться там навсегда.
Пытаясь вести себя как обычно, Майкл осторожно остановил машину, вытащил из кармана ключи и вставил их в замок.
В холле горел свет. Там, как обычно, его ждала гора писем.
Он взял их и пошел в гостиную. Билл, который остался ночевать у него, сидел в кресле и читал газету.