Не-а. Он не отделается так легко. Смерть Селены и пришедшее с ней горе — не его рук дело. Но то, что он сделал с Тэрэзой? Целиком и полностью его вина, и ему придется жить с этим до конца своих дней.
Сколько бы ему ни было отведено времени. Таково его наказание.
Пожизненный приговор, от которого он не откосит самоубийством. Утоплением…
Когда зазвонил телефон, Трэз вцепился в трубку, словно это могла быть Тэрэза. Но на ее старом мобильном не было его номера.
И она не позвонит ему. Никогда больше.
Это Хекс. Наверняка увидела пропущенный и решила перезвонить.
Он не ответил. Ему нечего было сказать в этот момент. Никому.
Боже… также больно, как и после смерти Селены, подумал он.
Наверное, даже больнее.
Глава 28
Следующие сутки в ОИТ стали благословением. И проклятьем.
На вечер другого дня, когда Тэрэза вошла в палату своей мамэн с пластиковым стаканом с на удивление неплохим кофе, она пыталась думать именно о благословении и выкинуть из головы мысли о проклятии. Сложно сказать, насколько она преуспела в этом.
С тех пор как Трэз, выполнив ее просьбу, ушел, она словно пребывала в морозильной камере, окоченевшая, отстраненная от окружающих. Потому что, алло, она не хотела портить настроение всем, кто радовался выздоровлению Лариссы… и, к тому же, она не хотела объяснять, почему они с Трэзом расстались.
Она чувствовала себя невероятной дурой из-за того, что так слепо бросилась в омут с головой. Но было ведь так хорошо. И он был таким…
Прекрати, приказала она себе.
Фокусируясь на койке, Тэрэза натянуто улыбнулась.
— Мамэн, добрый вечер…
— Добрый. Вечер.
Тэрэза застыла на месте. Моргнула пару раз. Попыталась осознать, что видит. За те четыре часа, что они с Гаретом и отцом спали в семейных апартаментах в медицинском центре, произошел глобальный переворот.
— Мамэн? Мамен!
Тэрэза бросилась вперед, разлив кофе на тыльную сторону руки и не придав этому значение. Ларисса сидела на койке, полностью в сознании… и дышала без оборудования.
— Мамэн! — Тэрэза поставила бумажный стакан на откатной столик и схватила руку, которую держала столько часов… с удивлением ощутив, как ее ладонь сжимают в ответ. — Я знала, что они уберут трубку… но так скоро?
— Да. — Голос был смелым, и удивительно знакомым. — Раньше.
— Как ты себя чувствуешь? Хорошо? — спросив это, она покачала головой. Ее мамэн была так слаба, что едва могла оторвать голову от подушки. — Подожди, не трать силы на разговор…
— Хорошо. Хорошо. Привет… я люблю тебя. Вернулась. Я рада. — Ларисса говорила быстро, словно чувствовала нужду поспешить. — Прости меня. Мне так жаль, очень жаль…
— Ш-ш, все хорошо. — Тэрэза нежно смахнула волосы с ее лица и опустилась на стул, который стал ее вторым домом. — Просто посидим вместе.
— Папа… вена…
— Ты брала его вену? Когда?
— Медсестра позвала его после того, как убрали трубку. Сейчас больше сил.
Тэрэза медленно улыбнулась. Наверное, отец отлучился, пока они с братом спали.
— Хорошо.
Они молчали какое-то время. А потом ее мамэн села выше на подушки… точнее попыталась.
— Стой, я помогу, — сказала Тэрэза, аккуратно поправляя ее торс. — Так лучше…
Мамэн крепко сжала ее руку.
— Послушай. Сейчас. На случай…
— Не говори этого. Ты выкарабкаешься.
— Всегда считала… тебя своей. Всегда… — Мамэн прикоснулась к центру груди, скрытой тонкой больничной сорочкой. — Сердцем, ты моя. Поэтому… не говорила… никогда не думала, что ты по судьбе предназначена другим.
Тэрэза моргнула. Проглотила ком.
— О… мамэн.
— Тебя оставили… на крыльце. Кто… неизвестно, как… — Мамэн указала на себя. — Хотела дочь. Молилась… молилась о ней… и молитвы услышали.
— Мамэн, не трать силы на…
— Бумаги. Защитить, тебя, меня, отца, брата. Чтобы никто не забрал… моего ребенка.
Когда к ее глазам подступили слезы, Тэрэза успокаивающе зашептала и погладила руку, которая упрямо держала ее руку.
— Мамэн, все хорошо. Сделай глубокий вдох.
Тэрэза посмотрела на мониторы. Они показывали изменения в показателях: сердечный ритм подскочил, давление тоже. Она не знала, хорошо это или плохо. Но ведь не слышно сигнал тревоги?
— Я здесь, — сказала Тэрэза. — Я не исчезну. Никто не разлучит нас.
Даже я сама, мысленно добавила она.
— Да? — сказала ее мамэн.
— Да, обещаю. Я люблю тебя, и жалею… о многом. Но сейчас мы вместе. Вчетвером.