Та, что заслуживает лучшего, в конечном итоге будет страдать. По вине Трэза.
– Она копит деньги, чтобы переехать из пансиона, в котором снимает квартиру, – пояснил он. – Хочет жить самостоятельно.
Может, сейчас все изменится. Ее семья воссоединилась, и, может, она захочет вернуться с ними в Мичиган. Они должны вернуться в родной город... нет, стоп. Она говорила, что ее родители хотели переехать ради здоровья ее мамэн. Куда–то на юг? Северная Каролина? Южная?
Представив, что она уезжает из Колдвелла, навсегда оставив его, Трэз ощутил боль в груди. Но не стал доверять своим чувствам.
Он больше не доверял себе.
Глава 26
– Мамэн, – сказала Тэрэза. – Мы здесь. Мы все с тобой.
Сейчас у койки стояло три стула. И персонал был так добр и внимателен, насколько это возможно, учитывая суровый характер их работы. С другой стороны, в эту ветвь медицины можно идти только имея призвание. Здесь, в ОИТ, больше смерти, чем жизни, сражения с Мрачным Жнецом, как правило, проигрывали.
Приходится быть жестким, но не растерять сострадание.
Тэрэза нежно погладила холодную сухую руку мамэн, сдерживая слезы.
– Прости, что ушла таким образом. – Она посмотрела на их отца. Направо – на своего брата. – Мне так жаль, но сейчас я рядом, мы с Гаретом помирились, и папа тоже здесь... мамэн, наша семья снова вместе.
– Налла, это так, – сказал ее отец.
– Мамэн, я хочу понять, – продолжила она. – Я знаю, тебе есть, что мне рассказать. И я хочу услышать это от тебя, принять, чтобы там ни было. У тебя были свои причины для этого, но ты должна вернуться к нам, чтобы я смогла услышать их от тебя. Ты должна... вернуться к нам, и все будет как прежде.
Сосредотачиваясь на закрытых глазах, Тэрэза не знала, что ожидать, и замолкла.
Хотя, не совсем так. Она знала, чего хотела. Она хотела, чтобы мамэн очнулась, начала дышать сама, начала жить. И тем самым дала возможность жить им. В будущем, которое раньше Тэрэза принимала за данность. Но не сейчас.
Ничего не произошло, ни ответа, никакого отклика, и Тэрэза сделала глубокий вдох.
– Мамэн, прости меня, пожалуйста.
Так все и было. Они сидели на своем посту под мирный гул оборудования, персонал периодически бесшумно заходил в палату. Одному Богу известно, сколько прошло времени. Периодически Тэрэза повторяла свои слова, перефразируя, папа рассказывал смешные истории... например, как Гарет покрасил фасад дома в подарок на День Матери. Гарет время от времени поднимался и расхаживал вдоль стеклянной стены.
Казалось, ничего не менялось, время обрело сюрреалистичный, эластичный характер.
Но потом среди запаха антисептика появилось что–то другое. И секунду спустя Трэз появился по другую сторону стеклянной стены, с бумажными пакетами в руках.
Тэрэза улыбнулась, сердце порхало в груди. А когда отец и брат подняли взгляд, оба мужчины встали на ноги и Трэз уважительно поклонился им.
– Это... – начал ее отец.
– Да, – сказала Тэрэза, похлопав по ладони в ее руке. – Ужин прибыл, мамэн. Жаль, ты не можешь присоединиться к нам. Это хорошая итальянская кухня, твоя любимая.
– Они не разрешат нам здесь есть, – сказал Гарет. – Снаружи есть место. В соседней комнате.
– Помещение для ожидания родственников, – пробормотал ее отец, смерив Трэза взглядом.
– Возвращайся к нам, мамэн.
Тэрэза встала и, наклонившись, пригладила седые волосы на виске, иссушенный вид лица разбивал ей сердце.
– Мы будем в соседней комнате, вернемся максимально быстро.
Они вышли из палаты и Тэрэза, встав на носочки, поцеловала Трэза. Когда она прижалась к его губам, он, казалось, напрягся, но с другой стороны его не представили должным образом.
– Это мой отец, Розэнгарет–старший, – заявила она, отступая. – Пап, это Трэз.
– Вот это пир, – сказал ее отец, кивая на пакеты.
– Мой брат приготовил это специально для вашей семьи. – Трэз переложил пакеты в другую руку и протянул боевую ладонь. Перейдя на древний язык, сказал: – Сэр, знакомство с вами – честь для меня.
Отец выглядел огорошенным его манерами. Но потом все–таки пожал протянутую руку.
– И для меня.
– Я рассказала о тебе, – сказала Тэрэза. – И мамэн тоже.
Трэз прокашлялся и, казалось, хотел ослабить и без того расстегнутый воротник шелковой рубашки. Да–а, идеальное знакомство с родителями и при таких обстоятельствах.
– Пройдемся в комнату для ожидания? – предложил он, указывая на открытую дверь.
– Сюда. – Тэрэза взяла у него пакет. – Поужинаем, пока не остыло. А потом я познакомлю тебя с мамэн.
Комната для родственников была без двери, но там оказалось достаточно места, были стулья и стол в углу, похожий на письменный. Заглянув в бумажные пакеты, Тэрэза узнала блюда, которые айЭм подавал своим лучшим клиентам... и подумала о том, как он специально включил плиту, чтобы приготовить это великолепие для них.
– Поблагодаришь Шефа за нас? – сказала она, передавая тарелки.
– Конечно, – пробормотал Трэз.
В пакетах оказалось разнообразие контейнеров с крышками из фольги, и они ели как одна семья, передавая порции с пастой, соусы и мясо, а также большой выбор десертов.
– Итак, Трэз, – сказал отец по ходу трапезы. – Чем зарабатываешь на жизнь?
Трэз, сидевший по другую сторону импровизированного обеденного стола, едва не подавился куриным пармезаном. Боже... и как отвечать на такой вопрос отцу своей женщины? Наверное, не стоит упоминать про сутенерство. Наркоторговлю. Бандитизм.
– Работаю... в индустрии развлечений.
– У него свой клуб, – сказала Тэрэза, вытирая губы бумажной салфеткой. – Но бизнес полностью легальный.
По большей части легальный, – добавил он мысленно.
Так, ладно. Почти легальный. Что касается норм и приличия. Он не вмешивался, если посетители соблюдали правила. И, хэй, в клубе стреляли всего раз. Ну, в текущем календарном году, по крайней мере... целых двенадцать месяцев.
– Я подумываю о том, чтобы закрыть дело, – выпалил он.
Сморозив это, Трэз удивил самого себя. Потому что это правда. Но каким был план Б? К тому же, кажется, вдовцам запрещалось в течение года после смерти супруга переезжать и серьезно менять свою жизнь?
Да пофиг, подумал он.
Откинувшись на спинку стула, он заговорил:
– Хочу сменить сферу деятельности. Я занимаюсь этим… – Дерьмом. – …делом уже приличное время. Настало время для перемен.
Розэн – так звали отца Тэрэзы – подался вперед.
– И что планируешь?
Было сложно смотреть на пожилого мужчину, и не потому, что он был уродливым. Злым или недостойным в каком–то смысле. Отец Тэрэзы выглядел как уверенный, сильный и скромный мужчина, которому легко доверишь свои налоги. Дом. Детей и собаку.
– Я хочу вернуться в колледж.
– Образование – это важно. Я всю жизнь говорю это детям. – Когда Тэрэза с братом кивнули, мужчина улыбнулся. – Я не жил в большом достатке, но вел честную жизнь, и обучил этих двоих в колледже без всяких кредитов. Мы с Лариссой вкладывали в них деньги, и это самая лучшая инвестиция.