– Я здесь, – сказала Тэрэза. – Я не исчезну. Никто не разлучит нас.
Даже я сама, мысленно добавила она.
– Да? – сказала ее мамэн.
– Да, обещаю. Я люблю тебя, и жалею... о многом. Но сейчас мы вместе. Вчетвером.
Ей стало грустно при мысли, что не впятером... хотя Трэз – не член их семьи, они знакомы совсем недолго, и он использовал ее. И скорбь от его потери убивала. Но чувства не всегда логичны, их невозможно взять под контроль.
– Вернешься домой? – попросила мамэн.
– Да, конечно. – Сейчас она отчаянно хотела покинуть Колдвелл. – Но папа сказал, вы не поехали на юг. Может, туда отправимся? Гарет говорит, что может учиться из любой точки.
– Хорошо.
Напряжение покинуло мамэн, и на мгновение Тэрэза запаниковала, что это смерть лишила ее сил. Но нет. Ее накрыло умиротворение.
– Поспи. Просто отдыхай. Мы рядом.
Откинувшись на спинку стула, она наблюдала за мамэн, наряду с оборудованием отслеживая ее состояние, но без должных знаний.
Ребенок, оставленный на крыльце дома? Серьезно? Обычного, среднестатистического дома? Она верила своей мамэн, и Ларисса говорила правду. Но, блин, это похоже на сюжет второсортной школьной постановки. Как такое могло случиться?
Время шло в ОИТ, как и всегда, – вопреки всем законам. Но, наверное, это применимо ко всем больницам. Отец с братом вернулись. Они все обнялись перед тем, как Ларисса заснула. И пока она спала, они тихо разговаривали, Тэрэза хотела услышать историю из других уст, но не в присутствии мамэн. Казалось неуважением ставить под сомнения ее слова.
И правда в том, что детали ничего не значили. Как не имела значение общая кровь в венах.
Семья – нечто большее, чем просто ДНК.
В конце концов, силы Тэрэзы иссякли, и она осознала, что уже давно на ногах без достойного отдыха. Глаза слипались, тело подрагивало в дрёме, она была на грани...
– Милая? – спросил отец.
Тэрэза вскочила.
– Мамэн! Она...
– С ней все хорошо. – Розэн улыбнулся и положил руку ей на плечо. – Тебе же нужно нормально выспаться. Почему бы тебе не вернуться домой и не поспать, вернешься перед рассветом? Или останься в апартаментах, которые нам выделили здесь?
Она еще не рассказала им про пансион, а сейчас, учитывая, что она уедет с ними, незачем вдаваться в подробности. И ей понравилась идея отправиться туда за свежей одеждой, чтобы поспать здесь.
– Можно попросить Трэза отвезти тебя...
– Пап, не надо, – поспешила ответить она. – Не хочу напрягать его. Я просто переоденусь в квартире и сразу вернусь.
– Не спеши. У тебя есть наш номер. Если что–то случится, мы позвоним... но дела действительно идут на поправку.
Гарэт кивнул.
– Да, тебе нужно вздремнуть.
– Захвачу щетку и сразу вернусь.
Отец похлопал ее по плечу.
– Не торопись. Думаю, сейчас у нас впереди еще много времени.
– Я тоже.
Тэрэза встала. Обняла всех на прощание и надела куртку, которую бросила на пол в углу палаты. В прострации вышла из помещения и покинула отделение... а потом, после короткой поездки на лифте, вышла через будку в лесу. От собачьего холода пришлось закутаться в парку. Но прежде чем дематериализоваться, и, несмотря на мороз, обжигающий щеки, она помедлила и посмотрела на небо.
Лес вокруг спал. Казалось, отдыхал весь мир. Не было слышно оленей, ступающих между усыпанными снегом кустами . Белок, карабкающихся по стволам деревьев. Птиц в полете, выискивающих редкие и бесхозные орехи. Не было даже легкого ветра, словно и он окончательно умаялся.
Тишина. Спокойствие.
Как в космосе.
Стоя в тиши, Тэрэза чувствовала себя одинокой, но не в том смысле, что вокруг никого не было. И подобная изолированность навела на мысль о том, что хотя в этом мире было разбито множество сердец, ее собственное разлетелось на кусочки впервые.
Ну почему? – спросила она у небес.
Но задав этот вопрос мысленно, Тэрэза не была уверена, к чему именно он относился. Почему она встретила Трэза? Почему она выглядит как его супруга? Почему он закрутил с ней роман?
Что ж, на последний вопрос она знала ответ. Это, по крайней мере, не загадка.
И обдумывая произошедшее, она проигрывала в голове поцелуи, его прикосновения... их секс... понимая, что вот она истинная природа боли. Трэз не трахал ее с определенными намерениями. Он – не ублюдок. Она видела, как сожаление просачивалось на его лице, и это были искренние эмоции... хотя легче не становилось.
Но это позволило ей не чувствовать к нему сейчас ненависть.
Нет, скорее дело в том, что так сильно любили не ее. Что не ее он выбрал. Она была всего лишь оболочкой, сосудом. Новая ваза взамен разбитой.
Печальная правда в том, что ею пренебрегали, даже когда они были вместе, лицом к лицу, кожа к коже. Он смотрел на нее, но видел не ее. Она ничего для него не значила, хоть он и прикасался к ней.
Она чувствовала боль, потому что считала, что он в ее лице обрел любовь, когда на самом деле ее низвели до плинтуса.
Боль пройдет не скоро. И произошедшее также повлияет на ее отношение к мужчинам. Общение с ними. Коснется доверия... точнее недоверия к ним.
Какая ирония – чувствовать опустошение из–за смерти кого–то, кого она не знала и даже не встречала. Но смерть шеллан Трэза оказала на нее влияние. На всю жизнь.
Закрыв глаза, Тэрэза вдохнула холодный ночной воздух, успокаиваясь. Она не знала, получится ли, и решила, если не сможет сконцентрироваться, то просто вернется в клинику.
Когда она оглянулась по сторонам, то уже стояла посреди своей квартиры.
Окинув взглядом дешевую мебель, Тэрэза еще раз глубоко вздохнула, и вместо свежего канадского воздуха, дующего с севера, ощутила... букет смрадной вони, источаемой стенами и полом.
Словно все обрызгали ароматом О–дэ–место–преступления.
Боги, она просто хотела вернуться в ОИТ. Кто бы мог подумать, что возникнет такая потребность.
Но вместо того, чтобы быстро собрать необходимое и убраться из квартиры, она обошла пустое пространство, и пока тело выписывало круги в месте, в котором она не хотела находиться, мысли потекли в нежелательном направлении. Но, видите, в этом проблема со временем, проведенным наедине с собой... поэтому ей хотелось поскорее вернуться к семье.
Так, ей нужно пошевеливаться. Взять зубную щетку и сумку с вещами на день. Вернуться к людям, которые уж точно ждали ее.
Направившись в ванную, она...
Застыла перед зеркалом над раковиной.
Наклонившись к поверхности, Тэрэза уставилась на отражение и не потому, что забыла, как выглядит. Нет, она изучала то, что видела, в поисках черт шеллан Трэза... словно сочетание ее глаз и носа, рта и подбородка скажут ей что–нибудь об их отношениях. Том, как сильно они любили друг друга, как это было тяжело, когда их разлучила судьба.
Но, конечно, ничего там не было. И в этом смысл, разве нет?
Она была не той, кем он ее считал, и эта правда всплыла на поверхность, когда он познакомился с ее родителями и братом. Больше он не мог притворяться, невозможно было и дальше искажать реальность.