Пока Адам размышлял, жуя свой завтрак, лёгкий морской ветерок донёс до него стрёкот автоматной очереди. За долгие годы профессор так сильно привык к этому звуку даже в городской черте, что сначала попросту не обратил на него внимания. Лишь через несколько мгновений его разум осознал произошедшее, прервав поток мыслей, отчего Адам стал оглядываться в поисках источника шума.
На перестрелку всё это не было похоже. Поначалу раздавались одиночные выстрелы через равные промежутки времени, а затем пошли и короткие очереди с пятисекундными перерывами. Кто-то учился стрелять из “Лансера”. Допив кофе и вылив оставшуюся гущу на траву, Адам зашагал в ту сторону, откуда раздавался шум стрельбы. Если бы тут боевыми патронами стреляли, то где-то на видном месте развевался бы красный флажок, запрещающий людям входить на стрельбище.
В центре острова располагались нетронутые тропические леса, а также несколько ферм, снабжавших продуктами весь штат учёных. Несмотря на то, что Адам уже довольно долго жил тут, он всё же крайне редко покидал основной комплекс зданий ради вылазок на природу, считая это потаканием своим постыдным слабостям. А ещё пришлось бы общаться с целой толпой людей, с которыми профессор так до сих пор и не нашёл общий язык. Можно ли счесть его собственную ложь чем-то куда более страшным, чем весь этот обман с их стороны? Адам и сам до сих пор не нашёл ответа на этот вопрос. И хоть к этому моменту он и должен был уже со всеми перезнакомиться, но по собственным прикидкам знал по именам лишь четверть из тех, кто проживал на острове, причём некоторые из них относились к обслуживающему персоналу.
Чем ближе профессор подбирался к вершине мыса, тем громче становился стрёкот очередей из “Лансера”. На небольшой полянке с коротко скошенной травой, располагавшейся у края длинного спуска, кто-то установил пару деревянных мишеней, оставшихся ещё с Маятниковых войн. Мишени представляли собой тонкие ростовые силуэты из мягкой древесины, на которых толстыми чёрными линиями были изображены пехотинцы СНР. Адам огляделся в поисках флажка, предупреждавшего, что тут расположено стрельбище, но так и не обнаружил его. Хотя вот двух людей, лежащих на земле животом вниз и выпускавших очередь за очередью из винтовок, он узнал. Это были Дьюри и Нэвил.
Доктор Эстром тренировался выпускать аккуратные короткие очереди прямо в треугольник, которые составляли шея и грудь мишени, как когда-то самого Адама учили. Профессор некоторое время наблюдал за занятием, будучи немало удивлённым, что его помощник обращается с винтовкой, как тренированный солдат. Было в этом даже что-то трогательное, ведь Нэвил всегда хотел пойти служить в армию. Прежде, чем приблизиться к ним, Адам дождался, пока Дьюри, поднявшись на колени, не вытащит магазин из своей винтовки.
— «А вы, смотрю, сильно свои занятия не афишируете», — сказал Адам, спускаясь вниз к полянке. Дьюри обернулся на его голос. — «Разве не надо во время тренировок защитные наушники надевать?»
— «Ну, и что скажете, профессор?» — спросил Дьюри. — «Доктор Эстром уже достиг стандартов огневой подготовки охранного подразделения “Оникс”. Чёрт, я впечатлён такими результатами. А вы?»
— «Само собой. Что ж ты мне ничего не сказал, Нэвил?»
Повесив на плечо винтовку, Нэвил поднялся на ноги с видом смущённого подростка.
— «Ну, вы не особо склонны прощать тех, кто не оправдал ваших надежд».
От стыда Адам почувствовал себя не в своей тарелке. Нэвил, как и Маркус, никогда ни в чём не терпели неудач. У профессора проскочила отрезвляющая мысль о том, что и Нэвил, и Маркус, возможно, достигли превосходства в своих областях лишь потому, что слишком сильно боялись подвести Адама. Неужели родной сын именно так к нему и относился? Профессор готов был на месте от стыда сгореть, но, не зная, что и ответить на такое, просто протянул руку для рукопожатия. Нэвил пожал её с улыбкой, всё ещё выглядя смущённым.
— «Есть новости из Джасинто, капитан?» — спросил Адам.
— «Я думал, вы на прошлой неделе созванивались с председателем».
— «Так и есть. Просто я хочу знать, как дела у моего сына на этой неделе».
— «Ну, в тюрьме до сих пор неполадки в некоторых системах, вызванные обрывом питания. Но с Маркусом всё в порядке. Пока что в тюрьме всё ещё безопаснее, чем за её стенами. Вы читали сводки боевого информационного центра?»
Маркусу не надо было в безопасности быть. Он хотел попасть на передовую, чтобы разобраться с врагом. Помимо прочего Адам прочувствовал всю боль сына от ощущения бессилия.
— «Да, читал».
— «Ну, тогда вы в курсе, что Джасинто сейчас в осаде. Восточная Баррикада практически постоянно отрезана от нас».
Это был тонкий способ сообщить Адаму новость о том, от его родового гнезда камня на камне не осталось. Профессор вспомнил обо всех картинах и прочем антиквариате, которые, будь он поумнее, надо было сдать в правительственные хранилища ещё за годы до начала войны, но тут же осознал, что ему совершенно плевать на всё это. Дьюри зашагал обратно в сторону зданий, а Адам и Нэвил направились за ним, будучи не в силах завязать разговор.
— «Кстати», — заговорил Дьюри. — «Если кто-нибудь из вас желает внести свой вклад в разработку светомассовой бомбы и резонатора, то команда учёных из Управления оборонных исследований будет вам крайне благодарна».
— «Но я же вроде как мёртв, так что как вам удастся передать им эту информацию?» — спросил Адам. — «Что, скажете, что присели кофе попить, и тут вас озарило, так что неплохо бы теперь ваши расчёты проверить?»
Дьюри обернулся через плечо. Судя по всему, его это всё слегка позабавило. Нэвил незаметно ткнул Адама локтём в бок.
— «Куда уж мне, профессор, я же просто солдафон неотёсанный», — ответил Дьюри с улыбкой. — «Так что надеюсь, что такой дока вроде вас применит весь свой интеллект и выдаст великолепный замысел. Хотите взглянуть на их последние успехи?»
— «Полагаю, Прескотт от них требует подробнейших отчётов, а они вообще не понимают, зачем простому обывателю нужны все эти мелкие детали».
— «Это да, они его той ещё занозой в жопе считают, которая только работать мешает. Но председатель согласен на такое отношение к себе, лишь бы передать вам все необходимые данные».
— «И зачем они вам рассказывают о своём отношении к нему?»
— «А они и не рассказывают. Я сам всё узнаю».
Адам безмолвно следовал за ним по тропинке, лишившись всех иллюзий после такого ответа. Дьюри никогда никому не угрожал. Само собой, человек он был суровый и не боящийся применять насилие, но никогда не выделывавшийся своей крутизной на публику. Немногословность, прямота и отсутствие вычурности в речи капитана прекрасно дали понять Адаму, на что тот способен. Профессор задумался о том, как давно за ним самим следили? Прослушивали ли они его телефон, перехватывали ли письма? Сколько же всего на самом деле бойцы “Оникса” нашли в его доме?
— «Я непременно прочту их отчёты», — ответил Адам. Для биологов, вероятно, он был всего лишь надоедливым любителем, но в сфере физики и оружейных разработок ему равных не было. Профессору надо было проявить свои умения, чтобы вновь себя зауважать, да и Нэвилу, скорее всего, тоже. — «Но перед применением бомбы нужно составить более точную карту туннелей. Возможно, в моём архиве в Холдейн-Холле ещё сохранились некоторые данные».