Ничего из сказанного не сработало. Казалось, Маркус пропустил всё это мимо ушей, ни капли не оживившись.
— «Спасибо за заботу, но не надо пытаться меня тут растормошить».
“Ну ладно, я хотя бы попытался”.
— «Когда ты уже эти чёртовы письма прочтёшь?» — спросил Рив, но Маркус, даже не ответив ему, вновь принялся копать, словно робот.
— «Да, и вот ещё что», — продолжил Рив. — «У Кэмпбелла сына убили. Постарайся не попадаться ему на глаза и не зли его».
На мгновение Маркус перестал махать лопатой.
— «Бедняга», — пробормотал он.
Рив, отойдя к двери, принялся наблюдать за Маркусом в ожидании, что тот всё же согласится помочь им от скуки. Но Феникс, закончив копать, подошёл к пруду с плавающими в нём карпами и, уставившись в мутную воду, принялся бросать рыбам какие-то маленькие комочки. Вероятно, он скармливал карпам личинки комаров, или ещё каких-нибудь вредных насекомых, которых нашёл в выкопанной земле. Рив, забросив наблюдение за Маркусом, направился в зону технического обслуживания, обдумывая, как бы подступиться к Фениксу в следующий раз.
— «Ну что, “шестерёнка” выражает своё сожаление, что не сможет присоединиться, да?» — спросил Эдоуэйн, протянув руку, чтобы помочь Вэнсу выбраться из ямы. — «Жаль. Каждому ведь надо, чтобы было, на что отвлечься».
Рив спрятал вёдра в подсобку уборщика, хотя и понимал, что искать их всё равно никто не станет.
— «Вертухаи уже точно просекли, что мы что-то затеваем», — сказал он. — «Слишком уж долго мы тут уборкой занимаемся».
— «Ну да, ну да, ной дальше. Только вот не станут они нам палки в колёса вставлять», — вмешался Вэнс, выскочивший из ямы, словно суслик. — «Если бы их сюда не направили работать, то они сейчас сидели бы в обнимку с “Лансером”, пока толпа трутней им бы жопы до костей обгладывала. Да и мы сами рядом с ними бы сидели».
Вероятно, любой покинувший эти стены оказался бы в такой ситуации. Побег уже не выглядел чистым самоубийством, в отличие от официального освобождения от заключения, но, оказавшись на воле, они бы мигом очутились в зоне боевых действий. Рив попытался вспомнить маршруты и убежища, которые он использовал для перемещения по городу, но всё это происходило ещё до “Дня-П”. Но всё, доходившее до него с воли, явно давало понять, что, оказавшись за стенами “Глыбы”, Рив вряд ли отыщет хотя бы одно знакомое здание, за исключением всем известных строений в центре Джасинто вроде башни Октуса или мавзолея Гинне. Это всё равно что оказаться заброшенным с парашютом за линию фронта без карты. С подобной проблемой в итоге столкнутся все сидящие тут, кроме Маркуса, но, судя по его реакции, он вовсе не собирался отправляться с ними в путешествие.
Когда Рив вернулся в тюремный корпус с камерами, то заметил вверху стоявших на мостках Галлего и Парментера. Последний держал на поводке пса Джерри, что само по себе было странно, ведь обычно собак пускали бродить только по нижнему этажу. Рив заметил, как псина с недовольным видом переминается с лапы на лапу, стоя на металлическом сетчатом полу. Вероятно, псу просто не нравилось, что его лапы постоянно проскальзывают в ячейки, либо же он просто боялся высоты, что было довольно занимательно. Рив принялся выискивать взглядом Кэмпбелла, который, несмотря на гибель сына, точно вернулся к работе, так как Рив ранее видел его заходящим в защитные двери.
Мерино, украдкой подошедший к Риву, встал рядом и тоже принялся смотреть на надзирателей.
— «Значит, всё вернулось на круги своя, да?» — спросил он.
— «Нет. Сын Кэмпбелла в ящик сыграл».
— «А, понятно. Ну, тогда Кэмпбелл точно захочет поделиться эмоциями с Фениксом».
— «За Феникса сам председатель впрягся, так что Кэмпбелл теперь его и пальцем не тронет».
— «Председателю сюда целый час по пробкам трястись. Да и расскажут ему только то, что надо. А счёты свести и за минуту можно».
— «Тут и счёта никакого нет».
— «Кэмпбелл точно на кого-то выплеснет всё».
Рив по-прежнему не сводил глаз с Джерри, пытаясь придумать, как использовать эту слабость пса для собственной выгоды, ведь однажды такие познание ему и на руку сыграть могут. Пёс сначала не шевелился, наклонив уши вперёд и уставившись вниз сквозь сетчатый пол, но затем вдруг вскинул голову и стал озираться, будто бы кто-то прикрикнул на него.
— «Всё нормально, Джерри? Что стряслось?» — спросил у пса Парментер, протянув к нему руку, чтобы успокоить. Где-то за деревянными дверями начали лаять остальные псы. Рив оглянулся по сторонам в попытке рассмотреть, кто к ним приближается, но главные защитные двери так и не распахнулись. Джерри начал скулить.
Маркус, выйдя из камеры, сделал несколько медленных и осторожных шагов по коридору, не сводя глаз с плит, которыми был выложен пол, как будто он ключи потерял, или что-то ещё. Легонько вскинув голову, он уставился словно в никуда. Собаки всё никак не унимались, но в их лае не чувствовалась привычная безумная ярость. Гавканье стало куда более отрывистым и нерешительным, будто бы псы пытались побороть с его помощью собственный страх.
— «Что, не чувствуете?» — спросил Маркус, показав рукой на пол перед собой.
— «Нет», — ответил Мерино, внезапно заинтересовавшийся происходящим. — «Что это?»
— «Черви», — пожав плечами, Маркус вернулся в свою камеру. Рив заметил, что Феникс в руке вертит какой-то предмет, похожий на полоску из металла, или что-то подобное. — «Должно быть, крупный тоннель проделывают».
— «Чёрт подери, что, прямо под нами?!»
— «Нет. Примерно в нескольких километрах отсюда».
Мерино так просто не напугаешь. Рив задумался, а не пытался ли Маркус всего лишь заставить его понервничать, но, судя по всему, псы тоже чуяли приближение врага. Может, солдаты приучаются чувствовать даже небольшие колебания почвы, чтобы быстрее на них реагировать. В “Глыбе” никому сроду не приходилось изучать, как распознавать приближение настоящей угрозы, ведь тюрьму до сих пор со всех сторон окружала гранитная порода.
— «Он что, повыёбываться передо мной решил?!» — требовательным тоном спросил Мерино.
— «Нет, просто не забывает то, чему в армии научился», — ответил Рив. — «Вот тебе и ещё одна причина не лезть к нему. Думаешь, если эти твари полезут сюда, так вертухаи останутся до последнего, чтобы эвакуировать нас? Следи за Маркусом, ведь он узнает о нападении куда раньше нас».
Оставив Мерино размышлять в одиночестве, Рив направился к камере Маркуса. Тот сидел на кушетке, держа этот проклятый конверт за уголок между сжатыми большим и указательным пальцами. Риву наконец-то удалось рассмотреть, что за металлический предмет был в руках у Маркуса в коридоре, ведь тот лежал с ним рядом на кушетке. Это был либо сломанный нож, либо кусок металлического уголка, которым ящики оббивают. Рив, впервые в жизни увидев Маркуса с заточкой в руках, что лишний раз едва заметно намекало на изменения в его поведении, решил ещё раз подтолкнуть его в нужном направлении.
— «Что, решил цирковое представление устроить, как фокусник, который может угадать, что на бумаге написано, даже не смотря на неё?» — спросил он.
— «Нет, думаю о том, как бы обратно в одиночную камеру вернуться, чтобы твои вопросы не выслушивать», — ответил Маркус.
— «Да ладно тебе», — Рив решил пропустить мимо ушёй явный посыл подальше со стороны Феникса. — «Прочти ты уже. Сколько ещё ты это письмо будешь у себя под матрацем мурыжить?»
Рив решил, что если бы Маркуса и впрямь оскорбили эти слова, то он бы точно врезал Риву, или же попросту ушёл бы от разговора. Но Маркус лишь несколько мгновений сверлил его взглядом, и Рив заметил, что выражение его глаз сменилось в лучшую сторону. Теперь вместо желания поскорее сдохнуть к ёбаной матери там читалась лишь мрачная отстранённость, что было своего рода прогрессом. После этого, отведя взгляд, Маркус отклеил край конверта, достал оттуда свёрнутую бумагу, а затем осторожно достал оттуда фотографию, держа её изображением вниз.