“Должно быть, он целую вечность просто ощупывал содержимое этого конверта, до смерти боясь взглянуть на фотографию. Он и сейчас боится, бедняга”.
Конечно, стоило последовать правилам хорошего тона и отвернуться, пока Маркус читал письмо, но Риву надо было знать, как тот отреагирует. Он желал увидеть, как письмо изменит настрой Феникса. Возможно, всё это была лишь слезливая глупость, но наблюдение за тем, как остальные находят, ради чего жить дальше, помогало самому Риву окончательно не пасть духом. Но Маркус вовсе не изменился. По крайней мере, не в правильном направлении. Вдруг его лицо вновь перестало выражать всякие эмоции, челюсти сжались, но глаза заслезились. Рив решил, что его девушка в своём письме написала, что бросает его, либо же, что никогда его не бросит. Вообще сложно было понять, какого из этих вариантов Маркус на самом деле больше хотел. А затем он сделал то, что Рив от него вообще не ждал: Феникс протянул ему фотографию, даже не взглянув на неё. Значит, на ней точно запечатлена та самая единственная для него.
“А может, эта самая единственная прислала ему фотографию, на которой выходит замуж за его лучшего друга…”
— «Будешь смотреть?» — поинтересовался Рив.
— «А ты будешь?»
“О, как. Странно, однако. Я думал, он отхерачит любого, кто посмеет разглядывать её священный, мать его, лик”.
— «Ну и что ты тогда от меня хочешь?» — спросил Рив.
— «Чтобы ты просто понял меня», — ответил Маркус.
Рив, конечно, и не думал, что на фотографии окажется какая-то дикая уродина, но и увидеть такую красоту тоже не ждал. Такие женщины достаются настоящим героям. Странно, но на снимке женщина была запечатлена в каком-то офисе, будто бы ничего кроме этого Маркусу и не надо было отправлять. А может, эту фотографию сделали в день, имевший для них обоих некое особое значение.
— «Теперь понимаю причину всех твоих терзаний», — сказал Рив. — «Но я бы и не подумал сдаваться, если бы меня на воле ждала женщина с такой восхитительной задницей».
Рив решил, что весьма вероятно то, что он позволил себе лишнего, и что Маркус сейчас ему за пару секунд просто шею свернёт. Но тот лишь протянул руку, чтобы забрать фотографию, а затем, так и не взглянув на неё, положил обратно в конверт, который затолкал в карман штанов. Сжав пальцы так, будто ручку в них держит, Рив сделал вид, что пишет. Тем самым он хотел сказать Маркусу, что надо написать ответное письмо, но тот лишь пожал плечами в ответ. Но что-то в Фениксе всё равно изменилось. Да, он расстроился, увидев нечто, напомнившее ему о старой жизни, которой его лишили, но затем явно над чем-то крепко призадумался. Возможно, в итоге этих размышлений у Маркуса наконец-то хватит духу прочесть письмо.
— «У меня наряд по кухне», — сказал он, встав с кушетки. Рив отметил, что раньше Маркус армейские термины в речи не употреблял. В нём вновь просыпался солдатский дух, что, вероятно, было хорошим знаком. — «Ты ведь должен за мной везде приглядывать, как нянька за дитём, а то ведь ещё решу в супе утопиться, да?»
— «Да, приходится, а то без курева останусь», — ответил Рив. — «А председатель планирует ещё раз заскочить к тебе о жизни потрепаться? Вообще, неплохо так. Ты вроде как изгой общества, а всё равно в довольно влиятельных кругах вращаешься».
Пробурчав что-то в ответ, Маркус вышел из камеры и взглянул на мостки. Рив не отставал от него ни на шаг. Кэмпбелл стоял в одиночестве на металлическом балконе, свесив голову и сложив локти на перила. Когда он вновь поднял глаза, то стало вполне очевидно, что думает он сейчас вовсе не о тюрьме и обо всём, что в ней происходит. Все те мелкие нервные подёргивания и проявления мимики, на которые никто на воле и внимания бы не обратил, в этих стенах проявлялись, словно под увеличительным стеклом. В столь немногочисленном коллективе, внутри которого застрял Рив, не оставалось ничего кроме как следить за каждым вокруг.
В этот момент Кэмпбелл заметил Маркуса и вновь сплюнул вниз через перила. Рив думал, что Феникс, как и раньше, просто проигнорирует эту выходку, но тот вдруг остановился и повернулся прямо к Кэмпбеллу.
— «Мне жаль, что всё так вышло с вашим сыном», — сказал он. — «Мне и правда жаль».
Кэмпбелл пару мгновений просто смотрел на него в ответ, а затем просто отвернулся. Так сразу и не поймёшь, успокоило ли это Кэмпбелла, или же он ещё больше обозлился. Маркус зашагал дальше, а Рив решил не вдаваться в дальнейшие размышления. Им надо было пройти сквозь длинный коридор, в конце которого имелись защитные двери, при закрытии опускавшиеся сверху вниз. Маркус шёл в паре метров перед Ривом, когда одна из дверей стала закрываться. Феникс обернулся через плечо на шум.
— «Твою мать…» — только и успел выдать он.
Рив пулей бросился вперёд, едва успев проскочить под дверью. Сделал он это чисто рефлекторно, ничего наперёд не просчитывая и повинуясь лишь желанию догнать Маркуса и не оказаться по другую сторону двери от него. Но затем в дальнем конце коридора опустилась другая дверь, лязгнув захлопывающимися металлическими замками. Маркус огляделся по сторонам, оценивая ту западню, в которую они попали. Им отрезали все выходы из коридора, заперев в нём. Эта система служила для того, чтобы не допустить попадания заключённых на территорию надзирателей. У Рива внутри всё похолодело.
— «Эй, можно, пожалуйста, открыть уже эти чёртовы двери, а?!» — крикнул Рив. Доступом к управлению этими дверьми обладали лишь надзиратели, которые почти что никогда не спускались сюда. Рив понимал, что добром это для них с Маркусом не кончится. — «Очень смешно, Кэмпбелл. Это ведь ты натворил, да? Хватит уже мозги нам дрочить, у нас работы навалом».
— «Мать твою», — пробормотал Маркус, окинув коридор взглядом от одной двери до другой. — «Рив, думаю, это он за мной пришёл».
— «Ну, а я тут с тобой застрял. Замечательно».
— «Он просто хочет спуститься сюда и отметелить меня», — Маркус произнёс это с таким видом, будто бы для него всё это было лишь незначительной трудностью. Он следил за боковыми дверями, ведь только оттуда мог появиться Кэмпбелл, не дав Маркусу уйти. — «Не лезь, отойди в сторону. Я знаю, насколько обезумевшими люди становятся, потеряв близкого».
— «Кэмпбелл!» — крикнул Рив, хоть и не знал, слышит ли его надзиратель, так как и понятия не имел, где тот находится. — «Кэмпбелл, хватит уже эту херню вытворять! Ты же не мудак полный! Блядь, завязывай уже!»
— «Хватит», — остановил его Маркус. — «Просто отойди в сторону».
— «Лучше бы ему кого-нибудь с собой прихватить для поддержки», — ответил Рив, который вовсе не собирался стоять в сторонке. — «Потому что ему силёнок не хватит в одиночку против меня выйти, не говоря уже про тебя».
Маркус не сводил глаз с двери в конце коридора. Справа от них было две двери, а слева — одна, и все они тем или иным путём вели к главному залу. Маркус развернулся к ближайшей к нему двери, будто бы услышал какой-то звук оттуда, а затем до Рива донёсся глухой стук и лязг отпираемого засова. Внезапно он понял, что смотрит прямо на двух несущихся к ним сторожевых псов пеллесской породы. Собаки за долю секунды подскочили к ним, словно чёрно-белый вихрь с оттенками рыжевато-коричневого. Рив даже не слышал их лая, но псы и не гавкали, вместо этого действуя тихо и молниеносно. Одна собака, словно пушечное ядро, врезалась в грудь Риву, выбив тому весь воздух из лёгких, отчего тот рухнул на пол, крепко ударившись затылком. В следующий момент Рив почувствовал, как раздирающая боль, словно раскалённая лава, растекается сначала по руке, которую он поднял, чтобы защититься, а затем и по ноге. Возможно, он даже завизжал от боли, но среди всего этого шума трудно было разобрать даже собственный голос, пока тело охватывала медленно расползавшаяся боль, словно бы руку разрывали на части, как горячее и сочное жаркое. Один из псов уткнулся своей мордой прямо в лицо Риву, и тот почувствовал, как зубы животного прокусили его предплечье до кости, а затем начали рвать плоть, словно тряпку. Ноге тоже пришлось несладко, но у Рива возникло такое ощущение, будто бы боль нарастала где-то далеко, и всё это вообще не с ним происходило.
— «Свернись в клубок, Рив!» — кричал Маркус. — «Закрой голову, чёрт подери!»