Рив мысленно выругался, ведь он и так пытался это сделать. Что-то перекрыло собой свет над ним, а сам Рив только и успел заметить, как Маркус повис верхом на собаке, вцепившейся ему в руку, отчего хватка пса стала ослабевать. Лишь мгновение спустя до Рива дошло, что Маркус принялся душить собаку, одной рукой ухватившись псу за горло, а сжатым кулаком другой со всей силы ударил по морде зверя. Руку Рива тут же прострелило болью до самого позвоночника и ноги, а собака рухнула на него, словно увесистый мешок с картошкой. Подняв голову, Рив вдруг понял, что остался ещё и второй пёс, который в этот момент перестал грызть его и бросился на Маркуса, который в момент прыжка собаки стоял на одном колене. Маркус пригнулся, но пёс вцепился ему прямо в лицо. На какое-то мгновение Риву показалось, что собака ухватила Феникса за горло, но тот, схватив пса за загривок, не дал ему вырваться. Маркус так сильно прижал к себе животное, что Рив задумался, а не пытается ли он таким замысловатым способом псу трахею сломать. На какое-то мгновение ему даже показалось, что Феникс лупит собаку в брюхо, крича во всё горло, будто бы сошёлся с врагом на штыках. К тому моменту, когда Риву удалось отползти в сторону, пёс уже дёргался на полу между коленями Маркуса, жалобно скуля. На собственную руку он старался не смотреть.
— «Это что, моча?» — спросил Рив, указав на лужицу. Вопрос был довольно глупый, но это первое, что пришло ему в голову. — «Блядь, Маркус, ты как, живой?»
Маркус вновь упал на колени, плотно прижав руку к правой стороне лица. В другой руке он сжимал короткий осколок металла. Растекавшаяся лужица оказалась не мочой, а кровью, которой были перемазаны Маркус и собака. Рив пытался понять, чья же это кровь: Феникса, его самого, или пса. За дверью кто-то ожесточённо спорил и громко кричал. Одна из защитных дверей с лязгом и скрипом стала подниматься.
— «Да эта мразота просто куснула меня, только и всего», — Маркус, убрав ладонь от лица, взглянул на неё. Какой там, к херам, простой укус. Всё было куда серьёзнее: от правого глаза вниз тянулся свежий окровавленный извилистый порез, задевший губу. Но, казалось, Маркус и сам до конца не понял, насколько тяжёлая у него травма. — «Проклятые псы, глаза б мои их вовек не видели».
— «Да он тебе всё лицо порвал в лоскуты», — ответил Рив, но Маркус, судя по всему, не особо обратил на это внимание.
— «Надо просто не паниковать, и не дать им отскочить назад. Они именно так плоть и рвут…»
— «Задумка-то замечательная, только вот тебе особо не помогла».
— «Рив, ты видел вообще, в каком состоянии у тебя рука?»
Рив постарался не смотреть. Да, он понимал, что предплечье в лоскуты порвали, но пока он не видел, насколько всё плохо, то и боль не чувствовалась. Но затем, когда ему всё же хватило духу взглянуть, то он даже не смог разобраться, где заканчивалась изорванная ткань одежды и начиналась искусанная плоть. От такого зрелища Рива начало мутить. Обернувшись на разносившийся эхом по коридору топот ботинок, он увидел Ярви и Чалкросса.
— «Мать твою…» — пробормотал Чалкросс. — «Парментер с катушек слетит, когда про собак узнает».
— «За заткнись ты, Дэн, и помоги уже Риву на ноги подняться», — с этими словами Ярви рывком поднял Маркуса с колен. — «Бляха-муха, только этого нам не хватало! Пошли, Феникс. Зажми рану рукой. Ну, давай же, сильнее прижми».
“Так вот что такое болевой шок, да?” — подумал Рив, периодически выпадая из реальности. Он не помнил, как доковылял по коридору через очередные защитные двери, но каким-то образом всё же оказался в медсанчасти, и теперь вот, лёжа на кушетке, пытался осмотреть свою изорванную руку, пока Чалкросс, зажав рану, протирал её намокшей тряпкой. Вывернув голову что есть сил, Рив увидел, как Маркус сидит, сложив руки на груди в крепкий замок, пока Ярви возился с его лицом, накладывая швы. Каждый раз, как игла входила в кожу, Маркус легонько дёргался.
— «Не шевелись», — сказал Ярви, закончив сшивать рану. Он постарался наложить шов по всей длине, но края пореза всё равно не стягивались. — «Феникс, тебе надо в больницу».
— «Чтобы они мне рану по второму кругу начали зашивать? Дай мне антибиотики, да и всё».
— «Ну да, а что я Прескотту потом скажу?»
— «Твоя забота, сам думай. Вон Рив лежит, столько крови потерял. Отправь его к врачам», — встав на ноги, Маркус подошёл к Риву и склонился над ним, не обращая никакого внимания на Чалкросса. Лицо ему словно в кашу размешали, повезло ещё, что глаза не лишился, а речь звучала неразборчиво. — «Ну как ты, Рив?»
— «Думаю, курева на этой неделе мне не видать, Маркус. Хотя… Я ведь там мог насмерть кровью истечь, так что спасибо тебе».
— «Да не парься. И извини, что и тебя в это втянул».
Чалкросс отошёл в сторону.
— «Я вызову врачей. И хватит уже трындеть, чёрт подери, лягте оба. У вас кровь ещё не остановилась».
С этими словами Чалкросс вышел из комнаты в подсобку санитара. Ярви, взглянув на ногу Рива, покачал головой и молча направился вслед за Чалкроссом, захлопнув дверь за собой. Неудивительно, что они так пообсирались, если слова Ярви насчёт Прескотта были правдой.
— «Ну, хоть от нарядов по кухне отмазка появилась», — Рив почувствовал, как у него живот дрожит, будто бы засмеяться собирался, хотя это было вовсе не так. — «Чёрт, Маркус, шрам у тебя неслабый будет».
— «Ага», — ответил Маркус. Сейчас он выглядел совершенно иначе, и дело тут было не только в крови, всё ещё стекавшей по его лицу. В нём словно вспыхнул огонь. По-другому это никак не описать было. Будто бы Маркус забыл уже, как здорово почувствовать прилив адреналина, но теперь, вспомнив это ощущение, находился на верху блаженства. — «Когда Ярви нас отсюда выпустит, тебе понадобится помощь с подкопом. Я в деле».
Рив усомнился, расслышал ли он правильно слова Маркуса, будучи не в силах понять, что же могло так резко поменять его настрой, поэтому решил, что просто не так уловил смысл его фразы.
— «А я-то думал, что ты хочешь благородно сгнить тут к херам за свои грехи, и всё такое», — отозвался Рив.
— «Будет ещё время сгнить», — Маркус распрямился, расправив плечи во всю ширину и говоря уже сам с собой. Рив понял, что Феникс, должно быть, и не в такие передряги регулярно попадал, потому что теперь тот выглядел совершенно спокойным и думающим лишь о следующем своём шаге. — «Мне надо выбраться отсюда, чтобы перехуярить этих червей».
ГЛАВА 10
«В результате укуса животного пациент получил серьёзное рассечение тканей длиной приблизительно 11 сантиметров, проходящее от нижнего правого века к верхней губе. Меня пригласили для лечения раны примерно через два дня после её нанесения. Глаз оказался не задет. Рассечение тканей оказалось относительно неглубоким, кость не была задета, но потребовалось наложение саморассасывающихся швов на щёчную и круговую мышцу рта. Скуловая и щёчная ветви лицевого нерва не пострадали, так что, к моменту заживления раны, у пациенту должна полностью восстановиться способность к сокращению мышц лица, хотя вполне вероятно, что потеря чувствительности сохранится навсегда. Полностью шрам не рассосётся, хотя его депигментация и глубина со временем могут сократиться. Судя по всему, возникновения инфекции, всегда представляющей значительный риск при укусах животных, удалось не допустить благодаря пероральным антибиотикам, выданным пациенту надзирателями. К отчёту я приложил несколько фотографий раны. Также хотелось бы напомнить вам, что лечение подобных ранений в условиях Коалиционного учреждения для отбытия заключения “Хескет” приведёт к неудовлетворительным результатам, и в дальнейшем подобными инцидентами должны заниматься врачи отделения неотложной помощи в Медицинском центре Джасинто».
(Из отчёта доктора Джея Ассандриса,
ведущего инспектора по здравоохранению
Министерства здравоохранения КОГ,
направленного председателю Ричарду Прескотту
касательно заключённого №B1116/87 Феникса М.М.
Пометка для сотрудников архива от Дж. Бестон,
секретаря председателя Прескотта: