Жизнь в Иене была нарушена французской оккупацией. Университет закрыли, и Гегель в течение года работал редактором газеты. Затем он принял предложение стать директором гимназии в Нюрнберге. Гегель оставался в этой должности девять лет и преуспел на этом поприще. В дополнение к общим предметам он преподавал ученикам философию. Неизвестно, понимали ли они его лекции. В Нюрнберге личная жизнь Гегеля наладилась. Он усыновил своего внебрачного сына, мать которого была хозяйкой пансиона, в котором жил Гегель. О ней писали, что у нее еще двое внебрачных детей. В 1811 г., когда Гегелю был 41 год, он женился на женщине из старой нюрнбергской семьи. Хотя девушка была вдвое моложе Гегеля, их брак, по свидетельству современников, был счастливым. У них было двое сыновей, а после смерти матери первого сына жена философа оказалась достаточно мудрой, чтобы принять и этого ребенка в свою семью.
В течение этих лет Гегель опубликовал обширный труд «Наука логики», вышедший в трех томах в 1812,1813 и 1816 гг. Теперь работы Гегеля получают более широкое признание, и в 1816 г. его приглашают занять должность профессора философии в Гейдельбергском университете. В это время Гегель написал «Энциклопедию философских наук», в которой относительно кратко изложены все положения его философской системы. Многие идеи «Энциклопедии» в развернутом виде встречаются в других работах Гегеля.
К этому времени авторитет Гегеля настолько возрос, что прусский министр образования пригласил его возглавить кафедру философии в Берлинском университете, что было весьма почетно. Прусская система образования опиралась на реформы Штейна и Гарденберга, и Берлин становился интеллектуальным центром всех немецких княжеств. Гегель с готовностью принял предложение и преподавал в Берлинском университете с 1818 г. до самой смерти в 1831 г.
Последний период жизни Гегеля во всех отношениях был наивысшей точкой в его развитии как философа. Он написал и опубликовал работу «Философия права» и читал лекции по философии истории и философии религии, а также по эстетике и истории философии. Великий философ не был хорошим оратором в обычном понимании, но он просто брал в плен своих слушателей. Вот мнение одного из студентов: «Сначала я не мог привыкнуть к его манере чтения лекции или к ходу его мыслей. Утомленный, мрачный, он сидел, опустив голову, словно погруженный в себя. Говоря, он продолжал переворачивать страницы блокнота, словно что-то искал на них, просматривая страницы слева направо и сверху вниз. Он постоянно прочищал горло, и кашель прерывал его речь. Каждое предложение стояло особняком и давалось ему с трудом, оно было разделено на части, предложения смешивались... Льющееся потоком красноречие предполагает, что оратор закончил знакомство с предметом и знает все его внутренние и внешние стороны, знает предмет наизусть... Однако этот человек поднимался до самых ярких размышлений о глубинной природе вещей... Трудно вообразить, чего можно достичь такой манерой чтения лекции, и нельзя более живо представить все трудности и безмерное волнение, испытываемые слушателями».