Признаком зависимости от внешних сил Гегель считает склонность греков обращаться к оракулу перед каждым важным предприятием. Оракул мог давать советы согласно состоянию внутренних органов жертвенного животного или какому-либо другому природному явлению, не зависящему от желаний заинтересованных лиц. По-настоящему свободные люди не могли бы позволить, чтобы на принятие важных решений влияли подобные вещи. Они думали бы над дальнейшими действиями самостоятельно, используя собственные интеллектуальные возможности. Разум возвышает свободных людей над случайными явлениями природы и позволяет им критически относиться к сложившейся ситуации и силам, воздействующим на их жизни. Поэтому нельзя достичь полной свободы без критического разума и критического осмысления происходящего.
Критический подход становится ключом к дальнейшему развитию свободы. Принцип, приписываемый греческому богу Аполлону, указывает грекам путь к такому восприятию мира: «Познай себя!». Этот призыв к свободному обмену мнениями, без давления со стороны традиционных верований, восприняли греческие философы, и особенно Сократ. Взгляды Сократа, как правило, находят выражение в ходе диалога с неким почтенным афинянином, полагающим, что ему отлично известно, что есть благо или справедливость. Это «знание» на проверку оказывается просто способностью повторять общее мнение о добродетели или справедливости, и Сократ без труда доказывает, что общепринятое понятие морали нельзя принимать бездумно, не рассуждая. Например, существует общая точка зрения на справедливость как на такой порядок вещей, при котором каждый получил бы то, что ему причитается. В ответ на это положение Сократ приводит в пример случай с другом, который одолжил вам оружие, но потом сошел с ума. Вы можете вернуть ему оружие, но будет ли этот поступок действительно справедливым? Таким образом, Сократ подводит слушателей к осознанию необходимости критического отношения к привычной морали, которой они всегда придерживались. При таком подходе разум, а не общественное мнение, выносит окончательное суждение об истине и лжи того или иного утверждения.
Гегель рассматривает принцип, лежащий в основе сократовского, рассуждения, как революционную силу, направленную против Афин как государства. Поэтому, продолжает мысль Гегель, смертный приговор, вынесенный Сократу, был закономерен: афиняне осудили смертельного врага традиционной морали, на которой было основано все их общественное устройство. Однако принцип независимого мышления слишком крепко укоренился в Афинах, чтобы его могла уничтожить смерть одного человека. Со временем обвинители Сократа были осуждены, а самого Сократа посмертно признали невиновным. Тем не менее, именно независимый образ мыслей послужил окончательной причиной падения Афин. Он знаменует начало конца греческой цивилизации, как важного участника всемирного исторического процесса.
В отличие от неосознанного традиционного единства, лежащего в основе греческих городов-государств, единство Римской империи, в составе которой были народы, не связанные никакими естественными родовыми или другими традиционными связями, поддерживалось строгой дисциплиной, силой. Поэтому господство Рима на следующем этапе мировой истории представляет некоторый возврат к модели деспотического восточного государства, каким была, например, Персия. Но, хотя Гегель, конечно, не представлял ход мировой истории, как однородный устойчивый прогресс, тем не менее, история не возвращается назад. Достижения предыдущей эпохи всегда сохраняются в последующей. Поэтому Гегель внимательно относится к различиям между основными принципами функционирования империи персов и Римской империи. Идеи личности, ее способности мыслить самостоятельно, родившиеся в Древней Греции, не пропали. В самом деле, в политической и правовой системе Римской империи право индивида было одним из фундаментальных понятий. Тем самым в Риме признавалась свобода личности, чего никогда не могло бы быть в Персидской империи. Однако вся хитрость состояла в том, что свобода личности признавалась исключительно юридически или формально: Гегель называет ее «абстрактной свободой индивидуума». Реальная свобода, допускающая многообразие идей и образов жизни, то есть существование «конкретной индивидуальности», по выражению Гегеля, жестоко подавлялась Римом. Таким образом, разница между Персидской и Римской империями состояла в следующем: если в первой принцип восточного деспотизма был ничем не ограничен, то во второй одновременно сосуществовали противоположные тенденции абсолютизма и идеала индивидуальности. Напряжение между этими явлениями не было характерно для Персидской империи, потому что идеал индивидуальности еще только должен был развиться. Оно отсутствовало в Греции, потому что, хотя идея индивидуальности уже прозвучала, политическая власть в Греции еще не была достаточно централизованной, чтобы ей противостоять.