Он сомневался, не говоря уже о других людях, и весь зал погрузился в молчание.
По прошествии долгого времени Седрум с горечью сказал: «Нас обманули! Теонийцы напали на Вергию и Клампетию только для того, чтобы отвлечь наши войска и отвлечь наше внимание. Их настоящей целью был Бесидисе!».
Как великий вождь недавно созданного союза племен Бруттий, Пиан уже скорректировал свои мысли после этого молчания. Затем он подавил боль, вызванную внезапным ударом, и громко сказал: «У нас еще есть надежда! Главные силы Теонии наверняка здесь, а в Клампетии почти десять тысяч Теонийцев, поэтому в Бесидисе не должно быть много врагов. Мы должны немедленно мобилизовать большое количество войск, чтобы быстро захватить Бесидисе, пока они не успели собрать там большое количество войск!».
Седрум также сразу же сказал: «Даже если мы не сможем вернуть Бесидисе, мы должны хотя бы перекрыть дорогу из Бесидисе на плато Консенция!».
Пиан взглянул на Седрума. Ему показалось, что вождь Верги был немного пессимистичен, но в данный момент у него явно не было времени волноваться. Затем он сказал Петару: «Сначала я поспешу обратно в Консенцию и попрошу другие племена, которые только что присоединились к союзу, предоставить как можно больше воинов. В то же время я пошлю кого-нибудь сообщить Ликуму и Бодиаму, чтобы они привели своих воинов в Консенцию на встречу, а ты поведешь десять тысяч Консенцийских воинов, чтобы они поспешили обратно!».
«Я понял, великий вождь!». — Петару успокоился, услышав уговоры Пиана.
«Я прошу прощения, старейшина Седрум. Здесь вы можете полагаться только на себя!». — Хотя другие великие вожди все еще не привыкли к этому, Пиан всегда настаивал на том, чтобы называть их по их новому положению в союзе.
«Не беспокойтесь, великий вождь». — Уверенно ответил Седрум: «Поскольку Верги не является целью Теонии, я уверенно защищаю ее! Но я не знаю, что сделает вождь Ликуму, когда узнает о случившемся».
Выражение лица Пиана изменилось после слов Седрума: «Ты прав! Я должен немедленно уехать».
Пиан и Петару ушли один за другим, а Седрум остался погруженным в свои мысли.
Салу, который молчал, вышел вперед и сказал: «Вождь, как вы думаете… Мы сможем вернуть Бесидисе?».
Седрум вздохнул: «Кто знает… Архонт Теонии выставил нас дураками. Разве он не подготовился после захвата Бесидиса?».
Салу открыл рот и заикаясь сказал: «Вы… Вы хотите сказать… что мы проиграем?».
Седрум снова вздохнул: «Боюсь, что только Амара и Брут могли бы знать».
***
Когда разразилась война между Теонией и Бруттийцами, больше половины жителей Турии ушли на войну, и город несколько опустел, за исключением храма Аида, который был переполнен. После эффектной церемонии и неустанной пропаганды подчиненных Плесинаса, жители Турии и Амендолара стали очень доверять этому великому богу, который среди олимпийских богов славится своей жестокостью и устрашающей силой.
По всему склону холма стояли люди и молились о том, чтобы Теонийская армия поскорее разгромила Бруттийцев, чтобы их близкие могли благополучно вернуться.
Плесинас возглавил жрецов, жриц и святых женщин храма Аида. Чтобы утешить людей, которые каждый день приходят молиться, и сделать все возможное, чтобы помочь им, предоставляя питьевую воду, кров и даже врачей.
Ради безопасности Турии, Сенат решил временно строго проверять людей, входящих в городские ворота, разрешая вход только горожанам.
По сравнению с опустевшей Турией, порт и рынок по-прежнему оживлены: Повозки с зерном, соленой рыбой, мясом и оружием вывозились из порта и рынка на внешнюю сторону Турии, где Мерсис затем распределял их. В начале войны часть этих припасов была отправлена в лагерь на западе города (где поначалу скрывался второй легион), большая часть — через горы в Лаос, и, наконец, небольшая часть была отправлена морем через порт в Скилеттию, а затем в Терину.
***
Глава 309
На рынке, в ресторане Хейристоя, каждый день собирается множество народу, где подготовленные граждане и вольноотпущенники Теонии, а также купцы и моряки из всех других мест, едят хорошую еду, пьют хороший алкоголь и обсуждают текущие события. Конечно, не обходится и без сплетен, например, слухов о том, что мать Давоса во сне совокупилась с Аидом и забеременела. Также ведутся споры о капитане патруля Турии, которого все любили и ненавидели, об Оливосе и его персидской жене, о том, в какой позе они занимаются любовью — греческой или персидской… и так далее.
Конечно, в это время больше всего обсуждается война с Бруттией. Подготовленные граждане и вольноотпущенники, которые участвовали в военной подготовке, видели мощь Теонийских солдат и были убеждены, что Теония победит. С другой стороны, многие иностранные моряки и купцы выражали сомнения, потому что война продолжалась уже более десяти дней, а прогресса все еще не было. В итоге обе стороны либо ссорились, либо дрались, из-за чего ресторан стал самым посещаемым местом рыночного патруля.
Дикеаполис и Тиос сидели в углу, ели баранину и пили пиво, слушая, как остальные громко говорят о происходящей войне.
Дикеаполис вздохнул: «Это единственное плохое в Союзе Теонии. Слишком много войн. Только в этом году было три войны, и мой бизнес пострадал».
Тиос утешил его, сказав: «Сейчас в мире нет места, где бы не было войны! Даже в Коринфе люди беспокоятся о том, когда начнется война со Спартой из-за их углубляющегося конфликта. В Теонии все еще неплохо. По крайней мере, они до сих пор не проигрывали, и они всегда нападают на другие города-государства». — На лице Тиоса появилось выражение зависти.
«Ты сейчас держишь оружейную мастерскую, покупаешь и продаешь оружие, поэтому, конечно, ты надеешься, что войн будет больше! Я слышал, что Архонт Теонии посетил твою мастерскую некоторое время назад». — Дикеаполис также выразил зависть.
«Верно». — Тиос был довольно самодоволен, наклонив голову и прошептав: «Ты мой друг, поэтому я не боюсь сказать тебе, что Теония совершенствует свое оружие и оборудование. У них огромное количество солдат, но их собственное производство оружия слишком мало, что даже если бы они производили его в течение пяти лет, они все равно не смогли бы дать каждому солдату новое оружие и доспехи. А моя оружейная мастерская — единственная крупная оружейная мастерская в Теонии, поэтому Архонт, который любит войну, естественно, отдает предпочтение мне!».
«Боюсь, это должно быть десятки тысяч комплектов оружия и доспехов. Ты будешь богат!». — Завистливо сказал Дикеаполис.
«Я не заработаю столько денег». — Тиос покачал головой и сказал: «Архонт Давос, хоть и молодой, но проницательный человек. Он предложил заменить старое оружие и доспехи на новые и платить за производство немного больше, не более».
«Старое оружие? Ты имеешь в виду даже те, что ржавеют?».
«Нет, Теонийские солдаты больше не используют традиционные коринфские шлемы, бронзовые щиты и голенища греческих городов-государств, но разработали кожаный шлем, инкрустированный железными деталями и с челюстями, щит — деревянный, покрытый воловьей кожей, но он в половину человеческого роста, и его пришлось изогнуть. Сделать такой щит было слишком сложно, я даже не знаю, почему они хотят создать его таким». — Тиос описал свои сомнения и жалобы.
«Архонт Теонии — известный стратег Магна-Греции, поэтому у него, естественно, есть свои причины для такого дизайна, а тебе нужно только делать то, что он говорит, так зачем так много думать. И, послушав твои слова, ты можешь перепродать это традиционное греческое оружие и снаряжение другим городам-государствам, что тоже выгодно». — Напомнил Дикеаполис.
«Но ты не учел доставку, налоги и время, потраченное на продажу в других городах». — Тиос сделал глоток алкоголя, затем на его лице появилось озадаченное выражение: «На самом деле, меня это мало волнует, ведь это редкая возможность иметь хорошие отношения с Архонтом и при этом заработать немного денег! Но Давос сказал мне кое-что, когда покидал оружейную мастерскую, из-за чего я некоторое время не мог заснуть».