Давос был удивлен внешне, но в душе обрадовался: 'Наконец-то наши союзники обратились с такой просьбой!'.
Он спросил, притворяясь нерешительным: «Одобряет ли это Совет Гераклеи?».
«Я дам свое согласие!». — Решительно сказал Терифиас.
«В этой заботе, когда закончится война с Бруттием, я попрошу нашего военного начальника, Филесия, обсудить с тобой обучение». — Затем Давос полушутя сказал: «Лорд Терифиас, военная подготовка в Теонии очень строгая, поэтому вам придется заранее подготовить жителей Гераклеи».
На примере Гераклеи, Горкес не хотел отставать и передал ту же просьбу Давосу.
Проводив Терифиаса и Горкеса, Давос почувствовал усталость. Однако он все еще не мог успокоиться, потому что ему нужно было встретиться с одним человеком: «Иди и приведи ко мне важного человека из Бруттии, которого поймали ледесы».
***
Седрум пожалел, что не помолился всерьез богине Амаре, прежде чем отправиться в путь. Теперь он имел несчастье споткнуться и упасть с лошади во время бегства, после чего его стражники разбежались из-за кишащих беглецов-Бруттийцев. Когда ему наконец удалось выбраться из-под раненой лошади, он отстал и стал мишенью для преследующей его Теонийской кавалерии, поскольку его одежда отличалась от одежды обычных Бруттийских воинов.
Став пленником, он без утайки произнес свое имя.
Теперь его руки были связаны за спиной, и его конвоировал вперед один из Теонийских солдат. Издалека он увидел золотой военный флаг, водруженный на травянистом склоне, сотни солдат стояли аккуратными двумя колоннами, а под флагом сидел человек, который должен был быть Архонтом Теонии Давосом.
Седрум погрузился в свои мысли, когда его шаги бессознательно ускорились.
Приблизившись, двое мужчин посмотрели друг на друга. Седрум был удивлен молодостью Давоса, а Давос — старостью Седрума. Насколько он знал, великому вождю Верги было не больше пятидесяти лет.
Давос заговорил первым: «Развяжи его».
Седрум потер покрасневшее запястье и сделал еще один шаг вперед.
Давос сидел неподвижно.
Седрум поднял брови и сказал: «Ты не боишься, что я нападу на тебя?»
Давос улыбнулся и сказал: «Ты умеешь говорить по-гречески, что избавляет меня от необходимости искать переводчика. Иди садись, я не хочу постоянно смотреть вверх».
Хотя его голос не был громким, он обладал неотразимой силой.
Седрум заколебался, затем с неохотой сел.
Мартиус, стоявший позади Давоса, испустил вздох облегчения.
«Сначала я отвечу на твой вопрос». — Давос медленно сказал: «Во-первых, у меня здесь моя храбрая стража, которая не даст тебе добиться успеха. Во-вторых, даже если ты преуспеешь, затруднительное положение, в котором сейчас находятся Бруттийцы, не может быть решено, а разозлив Теонийских солдат, ты только навлечешь невообразимое наказание на людей в этой земле».
Седрум фыркнул: «Разве Теония сейчас не оккупирует нашу землю, не убивает наших людей, не грабит наше имущество! Если бы я мог избить лидера, который начал войну, то я мог бы хотя бы на время сделать Бруттийцев счастливыми!».
«Разве Бруттийцы — жертва?». — Давос серьезно ответил: «Нет. На протяжении десятилетий Бруттийцы не переставали нападать и грабить греческие города-государства, уничтожая бесчисленные греческие семьи. Теперь мы, греки, пришли, чтобы отомстить, а ты чувствуешь себя обиженным?».
«Вы, греки, чужеземцы, которые оккупировали наши земли. Мы просто возвращаем то, что нам принадлежит». — Ответил Седрум.
«Насколько я знаю, вы, Бруттийцы, изначально жили в центральной части Италии и мигрировали сюда только более двухсот лет назад, вытеснив исконных жителей этой земли и осев, а теперь вы заявляете, что являетесь владельцами земли в Южной Италии? Это невежество? Или просто высокомерие?». — Давос усмехнулся.
«Ерунда!». — В отчаянии воскликнул Седрум.
«Похоже, вы не знаете. К счастью, греки написали и записали то, что происходило здесь на протяжении сотен лет. А ученые Турии собрали записи других городов-государств. Так что если вы когда-нибудь приедете в Турию, вы сможете посмотреть подробную историю Бруттийцев».
Что касается Бруттийцев, Давос попросил Анситаноса дать подробный совет, поэтому Седрум, видя серьезность Давоса, выглядел немного обескураженным и сказал просто: «Что вы с нами сделаете?».
«Ты имеешь в виду пленных Бруттийцев или то, что ты назвал Союзом Бруттии?».
«Естественно, мы, которым не повезло попасть в плен». — Седрум вызывающе добавил: «Хотя мы и проиграли битву, но пока Пиан и его войска защищают город всеми силами, сколько бы у вас ни было солдат, вам будет трудно прорваться через Консенцию. В конце концов, вы сможете отступить только тогда, когда у вас не будет достаточно еды».
«Можешь не беспокоится, так как мы с легкостью прорвемся через Консенцию!». — Уверенно сказал Давос.
***
Глава 329
Он протянул руку и остановил Седрума, который хотел говорить дальше: «В этой битве Бруттий понес пять тысяч потерь, и с помощью Бесидисцев мы подтвердили, что большинство из них из Консенции. И в то же время мы взяли в плен более пяти тысяч человек, которые в основном тоже из Консенции». — Во время войны Пиан разместил основные силы Консенции в центре и на правом фланге, на который была направлена контратака Теонии, что и привело к такому результату.
«А остальные — из Вергии и Анбании. Другими словами, важная сила Союза Бруттия в поддержании вашего правления и подчинении других мелких племен была сильно ослаблена. Насколько я знаю, Консенция заставила многие мелкие племена поселиться во внешней части Консенции. Поэтому, если я позволю Бесидисцам дать обещание этим племенам и предоставить им свободу и больше льгот… скажи мне, воспользуются ли эти племена возможностью оказать сопротивление и помочь нам захватить Консенцию?!».
Выслушав Давоса, Седрум вздрогнул и склонил голову, ведь два дня назад в Консенции произошел бунт, так что слова Архонта Теонии могли стать реальностью.
«Кроме того, наши войска не будут сразу же атаковать город после прибытия в Консенцию! Я слышал, что оборона города Анбания очень проста. Возможно, если бы я послал туда четыре тысячи человек, то смог бы легко захватить его. А Верги». — Когда Давос упомянул Вергию, Седрум снова вздрогнул.
«Сколько воинов ты взял оттуда? Неужели ты думаешь, что я не смогу захватить Верги, послав десять тысяч воинов с помощью Лаоса?».
Седрум сжал кулак и стиснул зубы. Несмотря на то, что выражение его лица было болезненным, он все еще не произнес ни слова.
«После захвата Анбании и Верги мы нападем на Консенцию. Тебе, наверное, интересно, почему я не упомянул Клампетию?».
После паузы Давос продолжил: «Потому что четвертый легион Теонии скоро захватит Клампетию, ты не веришь? Я думаю, что Клампетия, должно быть, уже попросила у Консенции подкрепления, потому что их каменные стены не могут противостоять нашим баллистам и осадным башням».
«Баллисты?». — Седрум наконец поднял голову в сомнении.
Затем Давос щедро проинформировал его о недавно разработанном осадном оборудовании Теонии.
Лицо Седрума стало очень неприглядным. Насколько он помнил, Пиан ничего не говорил о Клампетии, но он знал, что Консенция прислала две тысячи подкреплений. Он возразил Пиану по этому поводу, но Пиан не сдвинулся с места, что было совершенно не похоже на его прежнюю практику. По разным признакам он чувствовал, что сказанное Давосом, скорее всего, правда, а Пиан давно знал, что Клампетия не может удержаться, и боялся, что это только вызовет панику среди Бруттийцев, поэтому предпочел скрыть это и решил предпринять отчаянную борьбу.
Сердце Седрума похолодело, он выдавил из себя фразу: «Может быть, это Теония пытается убить всех Бруттийцев?».
«Убить всех? Нет, мы, Теонийцы, не настолько жестоки». — Давос серьезно сказал: «В моих глазах, будь то Бруттийцы, Луканианцы или Греки, они все одинаковы».