Porque es un vicio tu piel
Baby I’m addicted to you
Quiero que te dejes querer* (Addicted to you / Shakira)
Я тоже addicted, это точно. Я растворился в танце, не задумываясь, переставлял ноги, крутился с партнершей, а там ни много ни мало – три полных оборота, а потом она одна еще столько же должна сделать. Не каждая достойно выходит из такого виража, некоторых приходится поддерживать. Ну и выдумщик же Илья! Темп просто бешеный, юбки у девушек взлетают, обнажая обтянутые колготками бедра, мне опять отдавили ногу…
- Перерыв!
Я подошел к кулеру с водой, смешал в одноразовом стаканчике холодную и горячую до нужной температуры, выпил залпом.
- Максим? – Я обернулся.
- Илья?
- Ты так и не вспомнил, кто тебя учил?
- Увы, - усмехнулся я. – А что?
- Не понимаю просто. Техника вроде моя, но я бы точно запомнил, если б ты у меня учился. Спрошу у ребят из моего выпуска, может, кто тебя вспомнит… Ты ноги путаешь иногда, да?
- Бывает. Вот хочется с правой назад, и все тут. Продолжаем?
Снова Лена. В глазах вопрос. Да почему нет, собственно говоря?
- Ты подумал?
- Да, хорошо.
Девушка просияла.
- А куда пойдем-то?
- Мариинка, «Фигаро». Был?
- Да, - уверенно ответил я. – Но это моя любимая опера, схожу с удовольствием.
Был… точно был. Помню кровать посреди сцены, помню, что сидел во втором ряду рядом с императорской ложей. А вот с кем? Не помню…
Пятница прошла относительно спокойно, я несколько раз ловил на себе взгляд Кирилла, но тот так и не подошел, более того, усиленно делал вид, что ничегошеньки между нами не было, отчего Лешка извел меня вопросами, уверенный, что что-то все же было.
- Ма-акс, ну скажи. Я же тебе все-все рассказываю.
- Угу. Про девчонок.
- Вот видишь! А я и про Светку ничего не знал. Как ты до нее докатился? Экспериментировал?
- Типа того. Купи еще кофе, будь другом. – Спустя минуту передо мной стоял горячий кофе. – Спасибо. Светка сама навязалась.
- И как?
- Да никак. Пришлось фантазировать, чтобы кончить.
- О задницах?
- Именно. Смени тему, Алексей.
- Хорошо. Вернемся к Кириллу. Что между вами происходит?
- Ровным счетом ничего, - я невинно похлопал ресницами, Лешка рассмеялся. – Завтра в театр иду.
- С ним? – Ошалело спросил друг.
- Нет, с девушкой. На «Фигаро».
- Ого…
- Угу! Может, в клуб сходим?
- В «Метро»?
- Я вообще про гей-клуб…
- Не, друг, больше ты меня в это гнездо разврата не затащишь!
- Да ладно тебе, - рассмеялся я. – Какой разврат? Все тихо, мирно и весьма цивильно.
- Я чуть не сблеванул, когда весь зал на медляке целоваться начал. Однополый зал, Макс…
- Фу-у, гомофоб.
- Я-то? Бесстыжие твои глаза! А кто с тобой медляк танцевал, извращенец!
Теперь рассмеялся и я.
- Ладно, сначала в качалку, потом подумаем.
На том и порешили. После зала стало лень, и мы разошлись по домам. Я опять, со смутной надеждой в душе, залез в сеть: Славика не было…
- Андрюха, а в чем сейчас в театр ходят? – Спросил я брата, прижимая трубку к уху.
- Прямо сейчас не знаю, - зевая, отозвалась трубка. – У меня сейчас свой театр. Одного актера, точнее, актрисы.
- Опять спать не дает?
- Так колики. Только на руках и спит. Мы с Катькой как привидения по квартире шатаемся. Не хочешь побыть няней? – Спросил брат с надеждой.
- Э-э…
- Понятно, - рассмеялся он. – Все тебе припомню, когда так же на ходу спать будешь. Брюки надень. И рубашку.
- А?
- Блин, кто из нас спит? Брюки, говорю, в театр надень. И рубашку.
- Спасибо, Андрюш. Ну, хочешь, я в воскресенье к вам приеду, отпущу в кино?
- Конечно, хотим! – Раздался в трубке Катюшкин голос. – Спасибо!
- Да не за что. Пока.
- Я так рада, что ты согласился, - без остановки трещала Лена. – Сейчас к нам еще два человека подойдут, и пойдем в зал. Я бы мороженого поела.
- Будет тебе мороженое. А кого мы ждем?
- Маму с папой.
- Э-э…
Вот это я вляпался…
* Я пристрастилась к тебе,
твоя кожа стала моей вредной привычкой.
Милый, я пристрастилась к тебе,
так позволь мне тебя любить.
_________________
========== Глава 6. Друг ==========
Свалилось зло, какого и не чаял.
Мир стал весь будто каменным. И вдруг
К тебе пришёл твой закадычный друг
И в трудный час плечо своё подставил.
И ты уже не в безнадёжной мгле,
И уж не так по сердцу лупит вьюга.
И нет прочней опоры на земле,
Чем то плечо надёжнейшего друга… («В трудный час»/ Э. Асадов)
Тебе мешают не те горы впереди, на которые ты должен взобраться, тебе мешает камушек в твоих ботинках (Мохаммед Али)
Дружба крепкая не сломается,
Не расклеится от дождей и вьюг.
Друг в беде не бросит, лишнего не спросит,
Вот что значит настоящий верный друг. (Детская песенка, слова М. Пляцковский)
Апрель-май 2012
Спустя часа четыре я ввалился домой с кучей покупок.
- Кажется, я понял, почему тебя жена любит. Ты любишь шопинг больше, чем любая женщина. Вы, случаем, не в магазине познакомились?
- Нет, учились вместе.
- Андрей, спасибо! – Я обнял брата. – Ты очень классный.
- Ты тоже ничего такой, - ответил брат. – Все, пока, у меня еще встреча с клиентом сегодня. – Он поцеловал меня в подбородок, улыбнулся ласково и ушел.
А я вымыл руки, наскоро перекусил и принялся разбирать свою новую одежду. И тут зазвонил телефон.
- Алло?
- Привет. Ну что, прошла твоя ветрянка?
- Кто это?
- Открой дверь – узнаешь.
- Э…
И, что самое смешное, я открыл. А потом вздрогнул и закрыл, ударив по носу, наверное.
- Макс, совсем рехнулся? Придурок ненормальный!
Я прижался спиной к двери и тяжело дышал.
- Ты там еще? – Спросил тихо. Но за дверью услышали.
- Угу. Ты дверь-то откроешь?
- Не-а, - выдохнул я.
- Дела…
Голос у амбала оказался весьма приятный и какой-то неопасный.
- Ты кто?
- Лешка, - опешив от вопроса, сказал парень за дверью. – Макс? С тобой все нормально?
- Нет…
- Оно и видно. А я шоколадку принес. И фруктов. Мне родители твои сказали, что ты в аварию попал и не все помнишь, но что ты меня забыл… друг, я на глазах обрастаю комплексами…
Я нервно думал. Мог ли маньяк принести мне шоколадку? Мог! Мог справляться у родителей о моем самочувствии? Да, конечно! Мог стоящий за дверью мордоворот быть тем, кто меня изнасиловал? Запросто.
- А что за шоколадка?
- С орешками, твоя любимая.
Лешка – мой друг? Не помню… Пустить или нет?
- Э-э… а где ты был последние две недели?
- Сначала в Тайланде, потом здесь, но у кого-то была ветрянка. И кому-то должно быть за нее стыдно…
- То есть в первых числах апреля тебя здесь не было? – Как истинный будущий юрист допытывался я.
- Не было. Я двадцать пятого марта улетел.
Я подумал еще с минуту и решительно распахнул входную дверь.
- Боюсь, знакомиться придется заново. Кофе хочешь?
- Ага.
Не знаю, почему я сразу же почувствовал доверие к этому грозному с виду парню. Он был ниже меня почти на целую голову, зато шире раза в четыре, бицепсы, как моя талия, бедро, как вся моя задница, широченные плечи и мощная шея. И венчала все это великолепие добродушная физиономия с ясными серыми глазами.
- Как тебя угораздило-то?
- Что угораздило?
- Про аварию рассказывай.
- Не было никакой аварии…
Лешка нахмурился.
- Не было? – Проницательные глаза смотрели внимательно. – А что было?
И я рассказал, не знаю, почему, не знаю, зачем, знаю лишь, что не мог все это больше в себе держать, не мог больше улыбаться родителям, всем своим видом демонстрируя, что все со мной в порядке, когда не было в порядке, совсем не было. Я чувствовал себя моральным убожеством: неспособный помнить, неспособный знать свое прошлое, словно подвешенный, я потерял ориентацию во времени и пространстве. Я не мог отпустить свою боль, потому что я ее не помнил. Знал, что было больно, потому что логично, думал, что страшно и унизительно, но не помнил…