Артема чуть не стошнило, но его снова отвлек тот самый звук, на который он обратил внимание. На столе для настольного тенниса лежала еще одна девушка, связанная и с кляпом во рту. Ярко раскрашенные волосы указывали на принадлежность ее к какой-то местной неформальной группировке, а одежды на иней уже не было.
В этот время Матюха тяжело зарычал и выпрямился, видимо кончив. Ольга подогнула ноги и свалилась на мягкое покрытие площадки, что-то бормоча про себя. Матвей нагнулся к лежащей одежде, достал оттуда свой длинный кинжал и двинулся к теннисному столу. Он мелко дрожал, с его члена еще капало.
— Леля, а может, эту разделаем прямо на столе?
Связанная девушка отчаянно задергалась, умирать, как бессловесная скотина ей совсем не хотелось. Ольга сразу приподнялась и жадно впилась взглядом в неформалку, предвкушая очередное кровавое зрелище.
Тима же прошиб холодный пот. Он никак не ожидал, что его товарищ превратится в самого настоящего маньяка!
— Матюха, ты че с ума сошел? Отойди от девушки, — под конец фразы голос Артема дал петуха.
Подошедший уже к столику с жертвой бывший товарищ, как будто нехотя, обернулся:
— А, это ты Тим?
— Ты что творишь, сука?
— Справедливость. Она, — он показал на извивающуюся девушку, — Она тварь, она шлюха крашеная. Ты просто ничего не понимаешь, Тимоха. Подруга у меня была из этих … особенных. Тоже пела красиво про любовь, а потом меня, сука, кинула. С такой же патлатой мразью сбежала.
— Такое бывает в жизни, Матюха.
— Но не со мной. Знаешь, что я с ней сделал, — глаза Матвея в ярком свете луны сверкнули, а лицо расплылось в зубастой улыбке, став еще более страшным, — Я ее убил и закопал, с тем патлатым. Как раз перед Пиз. еом. И папашу моего, чтобы не вопил почем зря, я также там прикопал.
— Отца!!?
— Да он такая же гнусь! Думаешь, он деньги честно заработал? Бандит он, из-за него это проклятье на мне, и оно искупится только кровью.
Тим сделал шаг вперед, но опоздал. Кинжал в призрачном лунном свете сверкнул серебром и опустился на жертву. Матюха полоснул сверху вниз, со всей дури, располосовав девушку вдоль. Брызги хлещущей из тела крови долетели даже до Артема, подвигнув его на следующие поступки.
Кто мог нормально соображать при такой кровавой драме? Только не молодые люди со свихнутыми от апокалипсической жизни мозгами!
— Сука!
Матвей успел повернуться и опасно полоснуть острием зэковского кинжала, но в следующий миг его рука со сжатым в ладони оружием уже летела в сторону, а сам он завалился назад, уходя от следующего удара. Но палаш оружие пусть и не такое удобное, но длинное, его острие прочертило темную линию на горле маньяка, заставив черную, как смоль жидкость вырваться наружу.
Артема обдало струей горячей крови, от неожиданности он отскочил назад и выронил оружие. Парня затрясло, агония бывшего товарища, не раз прикрывавшего его в схватках, повергла его в настоящий шок, заставив ноги, ставшими враз ватными, подогнуться. Тима вырвало, прямо в лужу свежей крови, во рту было мерзко, а дышать этим страшным запахом невозможно.
Матвей еще корчился в судорогах, быстро теряя кровь, сотрясалось в страшной агонии тело молодой девушки на столе, даже сквозь кляп слышались ее предсмертные хрипы. И все это жуткое действо ярко освещала полная луна, рождая в голове новые ужасные видения.
Но последние недели научили Артема реагировать на даже не существующие опасности. Поэтому его сразу привлек странный звук, исходящий слева. Тим резко повернул голову и увидел голую Ольгу, встающую с земли, и медленно поднимавшую окровавленный кинжал Матвея. Вбитые в его крепкое тело бойцовские рефлексы оказались намного быстрее вялых движений наркоманки. Парень отточенным движением бросил правую руку к кобуре, а другой снял пистолет с предохранителя, патрон уже был в патроннике. Два выстрела в голову женщины окончательно покончили с ночным ужастиком.
Хватит зла на сегодня!
Федеральная трасса ровным полотном стелились под колеса быстрой машины. Почему-то в этом месте на дороге осталось мало машин. И вообще окружающее их пространство становилось очень странным. На горизонте то и дело вспыхивали алые зарницы, а окружающие дорогу поля затекали белесым туманом, теплым на ощупь, но вызывающим внутри мерзкий озноб.
Тим вцепился намертво в руль Крузака, крепкая японская машина несла их куда-то вперед, глотая километр за километром. После той кровавой бойни в городке им пришлось срочно уезжать. Объяснять крепким парням из банды байкеров, что там произошло совсем не хотелось. С поля зрения исчез только Витек, видимо решив, что с него хватит. Практичный оказался пацан, сука.
На правом сиденье с мрачным видом восседала Валерия. Она в последние дни больше молчала, но трахалась еще более страстно, доводя парня до настоящего исступления. Артем даже начал бояться за собственный член. На плечах Лехи прикорнули Марина и Карина. Спортсмену пришлось теперь по ночам отдуваться за двоих. Все смешалось в этом мире!
Это увидела первой Валера:
— Тимка! Тормози!
— За руль не хватай, дура!
Идущий позади джипа прицеп только увеличил тормозной пути тяжелогруженого внедорожника.
— Б..я, а что с асфальтом? — продрал глаза Леха.
Лежащий на их пути небольшой поселок был окутан легким дымком, который почему-то совсем не пах гарью. Облицованные сайдингом дома странно скукожились, а асфальт буквально полопался.
— Давай дальше поосторожней! — Алексей поменялся с Мариной местом и взял в руки ручной пулемет, наследие Серого.
— Не ссы! — Тим внутренне напрягся, его неожиданно пронзила мысль, что сейчас то все и разрешится.
Тяжелая машина тихонько двинулась вперед, объезжая участки вспученного дорожного полотна. В салоне стало жарче, молодые люди напряглись, но никто не паниковал и не кричал. Они слишком многое пережили за последние недели и хотели получить окончательный ответ.
— Вот это писец! — не самый умный, но хороший по жизни парень, Алексей Тикунов стоял сейчас на краю обрыва и не мог найти слов. Да и как можно было описать этот бушующий ад?
Не слишком ровный обрыв заканчивался красного цвета провалом. Вернее сказать, все пространство до самого горизонта занимала некая кровавого цвета субстанция, шевелящаяся и живая, как тлеющие угли на остатках ночного костра. Снизу и в самом деле несло жаром, а в воздухе курился странный, ничем не пахнущий дымок. Иногда оттуда доносились странные звуки, как будто кто-то тяжело вздыхал.
Первой прорвало Валерию Точилину. Она упала на колени и истерично запричитала:
— И это все! Ради этого мы сюда так долго стремились? Убивали, убегали и трахались! Это и есть ад? Да еб…сь все раком! Сволочи! Сволочи! Ненавижу!!
Она кричала и бесновалась, становясь, чем дальше, тем все более безумной. Марина Соколова также опустилась на землю и беззвучно заплакала, это было выше ее сил. А Карина Лапицкая просто повернулась и пошла обратно к машине, бормоча про себя проклятия.
Артем Соболев просто стоял. Все в нем замерло. Казалось, что вокруг него застыло само время, отчитывающее мгновения ставшей враз бессмысленной жизни. Зачем жить, если есть такое? И зачем существует в мире такое? Как жить то, ну как жить после этого?!
Пять душ, потерянных в сошедшем с ума мире, надломились, ведь каждый человек рассчитан только на определенную порцию несчастий, потому что изначально рожден для радости.
В провале что-то глубоко вздохнуло, принимая в себя новое горе и новые несчастные души. Никто ведь из людей не знал, что Вселенная и есть Ад.