Октав, помедлив секунду, повиновался и убрал монокль в нагрудный карман камзола.
– Так-то лучше, – улыбнулась она. – Настасья Фетисовна Аукс-Еловская, кровная капурна. А это – мои ученики, аколиты. – Она обвела широким жестом черную дюжину за своей спиной, и те поочередно сняли капюшоны. Среди них оказались и девушки, и юноши, кто-то чуть старше, кто-то младше самих геммов, но объединяло их одно – все они, как на подбор, были полностью седовласыми.
Пока геммы с подозрением разглядывали аколитов, как назвала их капурна, Настасья Фетисовна продолжила:
– Я так понимаю, вы прибыли в Мухонку, чтобы расследовать гибель ее жителей? Мы занимаемся тем же, только через призму своей науки и по приказу Ее Императорского Величества, полученному мною лично. Желаете ознакомиться с наказной грамотой?
– Желаю, – ядовито отозвался Турмалин. – Октав, агент Инквизиции Церкви Святых Серафимов. Со мной представители столичного сыска.
До более подробного представления своих спутников он не снизошел.
«Все же надменная задница», – с обидой подумал Илай, но вслух возмущаться не стал – нынче главным в отряде был именно Октав, ему и вести переговоры с этими… капурнами.
– Сыск – это прекрасно, – снова улыбнулась Настасья Фетисовна, и Илаю показалось, что ей не больше двадцати пяти, только седые волосы сбивали с толку, а осанка говорила о высоком происхождении. – Только, боюсь, здесь нечего расследовать с позиции мирского закона. Людей убили призраки, а это уже наша юрисдикция.
– Позвольте мне самому делать выводы, – голос Октава звенел льдом.
– Разумеется. – Настасья Фетисовна запахнулась плотнее в плащ. – Мы ничего не скрываем от вашего ведомства. Пожалуй, вам даже пойдет на пользу узнать о нас чуть больше. Чтобы избежать в дальнейшем подобных… столкновений. Заканчивайте свои дела и возвращайтесь в деревню, – велела женщина аколитам, и те, недовольно бурча себе под нос, разбрелись кто куда. А крикливая девица в черном еще и показала напоследок Илаю неприличный жест.
«Ничего себе у них дисциплина, – неслышно шепнул он Лестеру, которому все же пришлось отпустить давешнего пленника. – Смеют перечить своей наставнице».
«А что с них, гробокопов, взять», – в тон ему отозвался брат.
Геммов же Настасья Фетисовна поманила за собой, на ходу начав рассказ:
– Прежде чем вы приступите к осмотру места происшествия, хочу задать вам один вопрос: знаете ли вы, откуда берутся призраки?
– То неприкаянные души грешников, – уверенно отозвалась Норма.
– И да и нет, – покачала головой капурна. – На деле же эта участь может постигнуть кого угодно. Вам знакомо понятие хазмагенезиса? Разумеется, нет, вас ведь учат совсем другим, бесполе… то есть отвлеченным знаниям.
Женщина уверенно и даже элегантно огибала кочки с торчащей из них сквозь снег желтой травой, будто успела изучить здесь каждую тропу. Причем проделывала она это в платье из тяжелого черного бархата, подбитого черным же соболем.
– Хазмагенезис – это процесс мистической природы, из-за которого в пространстве образуются бездны, по строению потоков напоминающие водовороты, то есть хазмы. Ранее души умерших покидали этот мир беспрепятственно, взмывая в небо, если верить летописям предков, «верхом на коне, с грачом в руках». Но со временем это изменилось – катаклизм нарушил естественный ход вещей.
– Как всегда, мистерики постарались, – буркнула тихо Диана, но Настасья Фетисовна ее услышала:
– Можно и так сказать, – кивнула она, слегка нахмурившись и поджав губы. – Из первого хазма в этот мир явились демоны. Позже тем же путем пришли серафимы. И пока они боролись за влияние, души умерших не находили покоя. Хазмы не могли пропустить через себя весь поток, постепенно засоряясь. Когда этому миру понадобилась помощь с очищением от избытка неприкаянных душ, появились первые капурны. Наша миссия – находить неправедно упокоенных, даровать им отпущение и свободу от этой земли. Тогда и только тогда они могут покинуть нас и не терзать ни себя, ни окружающих.
Звучало убедительно, но все равно непонятно, каким боком их касалось убийство жителей Мухонки. Подумав, Илай озвучил свой вопрос.
– Вы же не посадите призрака за решетку. – Капурна обнажила белые зубы. Ее лицо разрумянилось. – А мы их призовем к порядку и очистим эту землю.
– Спорное заявление. Очищать может только представитель Церкви, – вставил Октав.