День катастрофы Вашингтон, округ Колумбия
02 июня 2010 года
Он спокойно сидел в кресле, том самом, в котором сидели Кеннеди и Рузвельт, и размышлял, невидящим взглядом уставившись на Пенсильвания-Авеню, где шел какой-то митинг. Времени спокойно поразмышлять, у него было все меньше и меньше — но он старался едва ли не каждый день выкроить полчаса для того, чтобы уединиться в своем кабинете и попытаться понять — что же, черт возьми, делать дальше.
Он устал. Феерическая победа две тысячи восьмого года, когда он стал первым чернокожим президентом этой страны, потребовала чудовищных усилий. Многим замшелым функционерам его партии казалось что страна, которую испокон века возглавляли WASP[80] не примет, не проголосует за президента с иным, не белым цветом кожи. Но он доказал всем — и прежде всего себе, что он — может. Он — достоин возглавить эту страну. Страна нуждалась в переменах, и он стал их символом. Вот только лидером их он стать не смог. Пока.
Глуп тот, кто думает, что президентом США может стать любой. На самом деле — далеко не любой. Сначала он должен провариться в котле студенческих тайных обществ, поработать юристом или в бизнесе, вызвать доверие тех, кто уже больше века негласно руководит этой страной и гораздо дольше — остальным миром. И только потом ты становишься одним из двух претендентов в феерическом цирке под названием президентские выборы.
Начинал он честно. Мало кому известный сенатор из захолустного штата, весь актив которого был в том, что он прекрасно умел понимать избирателей, всех избирателей — и белых и черных и латиноамериканцев. Он был гражданином мира — наполовину черным наполовину белым, родившимся в штате Гавайи, которые то ли были Америкой то ли нет. И он умел говорить — этим он выгодно отличался от других вероятных кандидатов — жены бывшего президента США, «стальной леди» которая проправила два срока мужа и шла на третий, уже свой, и ветерана холодной войны, который одной ногой стоял в могиле и шел на выборы в паре с опасной психопаткой. И он — молодой, прекрасно говорящий, способный собрать целый стадион и завладеть вниманием каждого кто находится на нем — на час, на два, на десять — на сколько нужно.
Но этого было мало. Для того, чтобы ты смог стать одной из двух лошадок финального забега, надо сделать многое — гораздо больше чем на финальной дорожке. Он и сам не мог потом вспомнить, когда он втянулся — из лидера перемен, действительно нужных для страны, превратившись в пустой символ. Может быть, на одном из тех тихих ужинов, на одной из вилл, принадлежащих функционерам демократической партии, где собираются миллионные пожертвования и продаются души. Наверное, там…
Всю предыдущую ночь он не спал, как не спал и многие ночи до этого. Информация, с которой его ознакомил генеральный прокурор США, привела его в ужас. Он просто не мог поверить в то, что существуют такие люди — способные разрабатывать и планировать массовые эпидемии для того, чтобы втридорога продавать свои лекарства. Хладнокровно рассчитывающие, сколько людей должно умереть, чтобы началась паника и толпа начала брать штурмом аптеки. И кто — Гордон Блэнчард! Тот самый Гордон Блэнчард, который поддерживал его еще тогда, когда он был сенатором США, который приглашал его в свой дом и который пожертвовал ему более двадцати миллионов долларов во время предвыборной кампании. Тот самый, который так красиво распинался насчет каких-то там моральных ценностей. Сволочь.
Этой ночью он принял решение. Может быть, самое важное решение в своей жизни — перестать быть марионеткой в политической игре. Обрезать веревки, за которые дергают незримые кукловоды, порвать их одну за одной. Все, баста. Он расплатился со всеми, кому был должен за этот пост. В конце концов — его избирал народ Соединенных штатов Америки, он искренне верит в перемены и хочет их. Страна не может дальше погружаться в трясину. И первое решение — неприкосновенных больше нет. Если Гордон Блэнчард решил убивать людей — он ответит за все.
Осторожный стук в дверь оторвал его от размышлений. В дверь заглянул Марк, один из его телохранителей, работающий в Секретной службе США.
— Сэр, все собрались — ждут только вас.
На сегодня он назначил заседание Совета национальной безопасности с единственным вопросом — разгром Блэнчард Фармасьютикалс и план мероприятий по нераспространению вируса Маршала-Каплана. Нельзя допустить катастрофу.
Он встал, отряхнул лацканы пиджака, глубоко вздохнул. Нельзя сейчас показывать ни грамма слабости — в конце концов, он президент самой могущественной державы мира и остановить катастрофу пока в его власти. Пока. Но медлить — нельзя!
В коридоре его уже ждал Марк и трое других телохранителей, Марк сегодня исполнял обязанности начальника смены охраны. Президент пытливо взглянул в его глаза, и они ему не понравились — такое ощущение, что Марк простудился и заболел. Глаза были мутными, больными…
— Марк, что с тобой? Если заболел — иди, лечись, не заражай меня. Без одного телохранителя я какое то время проживу — а вот проживет ли Америка без президента?
— Все нормально, сэр… — слабо улыбнулся Марк — я в порядке. Просто немного болит голова. Я уже принял аспирин, сейчас в себя приду.
— А это что такое? — президент кивнул на черный атташе-кейс, который Марк сжимал в левой руке — ты что, решил заделаться футболистом[81] вместо Тома? А где, кстати, Том?
— Том внизу, завтракает, сэр …(на самом деле тело Тома с перерезанным от уха до уха горлом уже полчаса лежало в одном из шкафов в подвальном этаже Белого дома). А этот чемоданчик — это новый сканер, который регистрирует все попытки прослушивания. Вы же предупредили, что сегодня будет секретное совещание Совета национальной безопасности, вот я и взял его, сэр… Президента что-то беспокоило, но что конкретно — понять он не мог.
— Тогда пошли. Страна зовет…
Марк с кейсом шел первым, затем президент, за ним еще двое телохранителей. В таком порядке, они и вошли в небольшой зал, где за круглым столом сидел весь «силовой блок» администрации — вице-президент, госсекретарь, министр юстиции, директора ЦРУ и ФБР, министр национальной безопасности, министра обороны. Советника президента по национальной безопасности не было — струсил, взял больничный. Все, кто должен был оградить эту страну от любых ее врагов — как внешних, так и внутренних присутствовали здесь. Марк поставил кейс рядом с самым столом, осмотрелся, чтобы убедиться в том, что президенту ничего не угрожает, кивнул головой и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Президент занял свое законное место во главе стола. Что же все-таки не так…
Итак, господа — ровным и уверенным голосом начал президент — мы собрались здесь сегодня для того, чтобы … Что-то не так. Что-то не так!!!
— … чтобы определиться относительно тех обвинений, которые Соединенные штаты Америки предъявят в открытом суде Блэнчард Фармасьютикалс и ее руководителю Гордону Блэнчарду. Да, да вы не ослышались, господа — я намерен провести открытый суд по этому делу. Никаких тайных улаживаний, никаких автокатастроф — только открытый и честный суд присяжных по законам Соединенных штатов Америки. Это мое решение, оно окончательное, я как президент принял его и никакого саботажа не потерплю… Кейс!!!
Президент прервался на полуслове, под удивленными взглядами своих подчиненных приподнялся на стуле, протянул руку, подтянул к себе кейс, поднял его на колени. Замки открылись неожиданно легко, с тихим щелчком. Подняв крышку, президент с ужасом уставился на стремящиеся к нулю кроваво-красные цифры таймера, отсчитывающие последние секунды старого мира…
Конец книги первой.
80
White anglo-saxon protestant, белые англосаксонские протестанты, некоронованная элита США — прим. автора
81
Футболист, игрок в футбол — кодовое название специалиста, который всюду сопровождает президента с ядерным чемоданчиком — прим. автора