На цену входного билета объем прописанных сероводородных напитков никак не влиял, при этом русские женщины слабо себе представляли, как поместятся в их и так переполненные кишечники ещё и три литра минеральной воды. Может быть, в этом и есть простота решения задачи – вода все протолкнет? Похоже, что питье всем назначали впрок – Ольге предписано было выпить четыре вида минералки общим объемом под три литра, Марине без малого четыре литра воды.
Подруги, слегка озадаченные предстоящим испытанием, прошли по широкой дорожке, вымощенной разноцветными плитками, и оказались у огромной ротонды, без купола, под открытым небом. На всякий случай женщины изучили информацию на навигационном стенде, чтобы сориентироваться, где расположены дамские комнаты. До туалетов было неблизко. Но если не умничать и называть вещи своими именами, ради их посещения они сюда и пришли.
Слева от ротонды простирался длинный, покрытый белоснежными скатертями стол, на который из-под земли были выведены сдвоенные краны с минеральной водой – горячей и холодной. Всего около трех десятков кранов с надписями названий источников. Подруги попытались найти напитки по рецепту, и, что самое удивительное, быстро нашли. Налили воду в пластмассовые стаканчики. Улыбнулись и по первой пришедшей всем на ум житейской ассоциации – чокнулись! Первый стакан каждая из них пила маленькими глотками, с неподдельным интересом, как алкоголь – вдумчиво, сосредоточившись, и, пытаясь представить, как сейчас эта вода запустит необходимые процессы в организме. После первого стакана ничего ни у кого не запустилось, и единственные ощущения заключались в глубоких сомнениях в том, а смогут ли они выпить не то, что седьмой, хотя бы второй стакан? Это все-таки, как ни крути, никакой не алкоголь! А вдруг сероводород паром повалит из ушей? Налили по второму стакану. Огляделись. Показалось, что ротонда, то ли по причине раннего утра, то ли от испарений горячей воды, наполнена легким туманом. Повсюду слышалась негромкая речь на итальянском, английском, французском, даже на русском языке. Марина и Ольга прямо со стаканами в руках пошли искать туалет. На всякий случай. Вдруг потом все случится внезапно! Света пока предпосылок такого случая в себе не ощущала, а потому и осталась у краников с водой.
Пол ротонды представлял собой большую круглую площадку, в центре которой одиноко стоял классический черный рояль. Посетители хаотично перемещались рядом со столами с водой, и количество их понемногу увеличивалось. За колонами ротонды была видна небольшая лужайка с молодой травой и чуть дальше высокие деревья с мощными зелеными кронами. Через листья очень боязливо, но все-таки пробивались солнечные лучи.
Света не заметила, в какой момент к роялю вышел пианист, просто услышала музыку и повернулась к источнику звука. Кажется, это была соната Гайдна. В ротонде была потрясающая акустика, и мягкие упоительные звуки постепенно усиливались, наполняя и обволакивая все пространство. Яркий луч солнца мужественно пробился через мощную темно-серую тучу на небе и затем, преодолев еще и листву, словно театральный софит озарил рояль и пианиста. Туман постепенно рассеивался. Было ощущение, что вокруг происходит что-то совершенно фантастическое, крайне далекое от реальности.
Она мельком посмотрела на свои часы и обнаружила, что стрелки застыли на 10.11. Взгляд переместился на циферблат часов, висевших на башенке, украшавшей проход к галерее магазинов за ротондой. Нет, все верно, на них тоже 10.11.
Звучала бодрая музыка Гайдна, которая сменилась печальными трелями ноктюрна Шопена. Пианист сидел боком, но лицо его показалось Свете знакомым. Нет, показалось! Он чем-то похож на Александра Блока… Да нет – очень похож! Но откуда здесь Блок? Или это обычный пианист? Это, у неё, наверное, просто опьянение от сероводорода. Выпит, кажется, уже шестой стакан. Вода стоит в груди, но дальше никак не проходит.
Света налила себе из краника седьмой стакан воды и присела на деревянную скамейку. Она держала пластиковый стакан с водой в руке и принимала решение. Выпить его было невозможно!
В голову полезли сумбурные мысли: «Если существует на земле место и время, когда все перемешивается, то значит это какой-то очень важный знак. Абсолютно все люди, которых мы встречаем в жизни, это и есть наша судьба. Они все влияют на нас – кто-то больше, кто-то меньше. Мы считываем их образы, их слова. Чтобы тут же забыть или потом вспомнить в нужное время и в нужном месте. Наша жизнь складывается из того, насколько правильно или неправильно мы осмыслили каждую встречу, каждый диалог. Или не обращаем ни на что внимания, пробираясь по жизни наощупь. Вот неподалеку от неё сухонькая столетняя мадам – может быть, кто-то пытается продемонстрировать Светлане недоосознанную до сих пор мечту о благополучной старости? И ей впору задать себе вопрос: а хочет ли она быть такой? Может быть, даже и хочет… Дожившей до ста лет, дорого и старомодно одетой, наслаждающейся минеральной водой как всесильным эликсиром. При этом морщинистой, скрюченной остеохондрозом, ослабевшей от старости, наверняка пережившей своего мужа, всех друзей, а может быть, и своих детей и даже внуков. В той или иной степени выжившей из ума… Ожидающей с каждым днем приближающегося ухода. Он все равно неминуем. Или не хочет? А вот еще мужчина – а-ля Эркюль Пуарро, что означает встреча с ним? Это кто-то из далекого прошлого… не знакомый, не родственник? Просто человек, повлиявший на что-то, что много лет назад изменило ход событий, коснувшихся каких-то других событий, связанных, возможно, с важными людьми. А если он не из прошлого, а из будущего? Нет, все-таки, похоже, что из прошлого. Не тот ли это фотограф, что снимал в 1916-м году семью её прадедушки? А для чего ей видеть пианиста – Александра Блока? Музыка. Поэзия. Литература. Тот час же вспомнились строки эпиграфа из его цикла «Итальянские стихи», которые потрясли Светлану еще в школьном возрасте: