Следующий звонок от сына был уже в понедельник.
– Мам! Это я… – очень тихим голосом начал Андрей и замолчал.
– Что-то случилось? Что-то с ребенком? – сразу встревожилась Светлана.
– Да…– ответил Андрей еле слышно и опять замолчал.
– Что? – громко спросила Света.
– У Ромашки кровоизлияние в мозг…
Света вся похолодела и нечеловеческим голосом захрипела в трубку:
– Он жив? Скажи, он жив?
– Жив… Пока. Но надежды на то, что его спасут, немного. У тебя есть какой-нибудь знакомый хороший детский врач? Нейрохирург?
– Нет, милый! Но я что-нибудь придумаю… Я найду. Вы там только держитесь!
Игорь Куликов был неподалеку, слышал этот разговор и схватился за сердце. Света сунула мужу валидол под язык, он прилег и довольно быстро пришел в себя.
Куликовы принялись вспоминать своих дальних и близких знакомых, связанных с медициной. Ольга, с которой Света была в Италии, у нее муж, кажется какой-то врач. Света позвонила Ольге. Та велела искать врача на Авангардной, в Первой городской детской больнице.
Игорь прочитал в Интернете, что самый лучший детский нейрохирург в Петербурге, да и чуть ли не во всей стране – Сомов. Нашел его мобильный номер. Стал дозваниваться. Безуспешно!
Света тоже почти целый день искала и перечитывала в сети страницы про инсульт новорожденных. Было жутко, но не безнадежно. Шансы выхода из критического состояния оценивались как 50 на 50. Ночью они с Игорем почти не спали.
Дождавшись раннего утра, Света набрала Андрея.
– Андрей! Я нашла хорошего нейрохирурга и его номер телефона. Сомов. Он с Авангардной. Только дозвониться не могу.
– Я уже ему дозвонился, – обреченным голосом ответил Андрей. – Он за границей, в отпуске. Вернется в город не раньше, чем через неделю. Обещал к нам приехать.
– Как Ромашка?
– Ночью был второй инсульт. Полопались сосуды. Сгустки крови блуждают в голове и образуют тромбы. Сейчас говорить не могу, нам надо дождаться анализов. У него берут сейчас пункцию ликвора. Говорят, это могло произойти от инфекции, скорее всего, от внутриутробной. Есть и побочные проблемы – подозрение и на менингит, и на желтуху. Посмотри, пожалуйста, в интернете, что такое перивентрикулярная лейкомаляция. Я уже смотрел со своего телефона, но ничего не понял. У меня буквы перед глазами расплываются, я в смысл слов вникнуть не могу! Это какой-то кошмар, которому не видно края.
Света и этот день до поздней ночи просидела в Интернете. Все удивлялась: «Господи, мне пятьдесят с лишним лет, а я по большому счету и не знаю, как устроен человеческий организм. Просто никогда об этом не задумывалась, потому что никто в нашей семье ничем особо не болел – простецкие простуды, разбитые коленки да ссадины.»
Двадцать с лишним лет назад она родила без особых осложнений единственного ребенка. Но при этом толком и не запомнила, как там у неё все внутри устроено – разве что в самых общих чертах. А уж как выглядит и функционирует мозг – она, тем более, не имела ни малейшего представления.
Света откопала в сети какие-то диссертации и научные доклады по детскому инсульту. Некоторые из них были написаны группами врачей в соавторстве с Сомовым. Она читала их и пыталась вникнуть в смысл новых и непонятных слов: «…перивентрикулярной лейкомаляцией является гипоксически-ишемическое поражение белого мозгового вещества, которое зависит от артериальной гипотонии, приступов апноэ после рождения, реанимационных мероприятий, инфекций и прочего. К патогенетическим факторам ПВЛ можно отнести: гипоксию, ацидоз, гипокапнию, токсины и другие. Очаги некрозов образуются в пограничной зоне около вентрикулофугальных и вентрикулопетальных артериальных ветвей, которые локализуются в перивентрикулярном белом мозговом веществе…»
Своим вполне здоровым мозгом при всем желании Света никак не могла представить физически эти жуткие словосочетания, просто на эмоциональном уровне понимала, что это что-то совершенно ужасное. Какое непостижимое устройство этот человеческий мозг! Пожалуй, самое сложное из всего, что существует в мире. По уровню сложности мозг можно сравнивать разве что со Вселенной. Неужели, есть специалисты, врачи или биологи, которые во всем разобрались и представляют в мельчайших деталях сложнейшие процессы, происходящие в голове человека.
Света понимала, что однозначных и идеальных решений по настраиванию мозга нет, и пока нет таких специалистов, которые бы во всем разобрались досконально. Иначе первое, что они попытались бы сделать – синтезировали бы мозг, полностью или частично.