Наверное, со стороны это все выглядело достаточнго смешно. Подходит к
236
ближайшей машине Цалко, приподнимает лацкан пиджака с депутатским значком и кричит: “Товарищи, я народный депутат Цалко. Произошло недоразумение. Прощу освободить машины. Предоставьте возможность генералу Лебедю и подполковнику Литвинову расставить их в соответствие с планом!”.
Ростом Цалко маленький, голос для такой площади слабый, толпа никак не реагировала. Наконец, Лебедь с Литвиновым решили пойти другим путем. Пробились к носовой части двух ближайших машин и начали командовать механикам: “Заводи! Первая, с бортовых!” Механики-водители выполнили команды безукоризненно. Облепленные людьми машины начали медленно разворачиваться на месте – толпа подалась от БМД, но сантиметров на 5-10, не более. Развернув машины на заданное им направление, поманили их на себя. БМД очень медленно тронулись вперед, толпа сопровождала их.
Начало вечереть. Выведя первую машину на заданный рубеж, Лебедь объявил, что сегодня, по крайней мере, она уже с места не тронется, и предложил любителям оригинального отдыха лежать на броне до утра. Сарказм возымел действие, люди отступили, механик заглушил двигатель. Если еще две БМД дались с таким же трудом, то дальше пошло проще. Убедившись в отсутствии агрессивных устремлений, люди сами освободили машины.
Расставив по местам все БМД, Лебедь организовал боевое дежурство. Тем временем к Верховному Совету пробился комдив полковник Колмаков и доложил, что один из батальонов пытался взять под охрану здание Моссовета, но ввиду назревшей конфликтной ситуации отошел в сторону “Динамо”. Другой батальон находится у телерадиокомпании “Останкино”. Обстановка там неясная. Никаких распоряжений нет. Лично Лебедю командующий приказал: “Убедиться, что охрана и оборона здания Верховного Совета организованы удовлетворительно, выдвинуться к стадиону “Динамо” и в “Останкино” проверить, все ли в порядке там, а затем ехать в Тушино”. Убедившись, что дежурство налажено, люди накормлены и отдыхают, они с комдивом поехали выполнять дальнейшую задачу. Лебедь не знал, можно ли считать нормальной обстановку, когда не только солдаты и офицеры, но и генералы находятся в полном неведении относительно их положения и роли. Тяжеловесная аббревиатура ГКЧП никому ничего не говорила. Выполнив все указания командующего и сообщив при этом в штаб ВДВ по городскому телефону-автомату, Лебедь с комдивом уехали в Тушино.
Время пролетело так быстро, что, прибыв на место, Лебедь взглянул на часы. Было уже 5.30 20-ое августа. Лебедь с Колмаковым попробовали проанализировать ситуацию, но, обменявшись мнениями, поняли, что это – безнадежное дело. Вспомнили старинную морскую заповедь: “Обстановка неясная – ложись спать!” и решили часочек вздремнуть. Но не тут-то было, в 5.50 раздался звонок. На проводе был командующий. Начал он круто:
- Ты что натворил? Куда завел батальон?
- Как куда? К зданию Верховного Совета РСФСР по вашему приказу.
- Ты меня неправильно понял.
Тут Лебедь осатанел.
- Товарищ командующий, у меня контора пищит. Все распоряжения, указания, приказы фиксируются тремя операторами в журнале учета боевых действий.
237
Опыт многочисленных разбирательств с прокурорами и следователями уже давно научил Лебедя фиксировать все документально. Командующий немного сбавил тон:
- Ну, ну, не горячись! В общем, ты сморозил глупость! Шеф недоволен.
- Какой шеф?
- Ну, какой, какой! Министр. Запомни: ты сморозил глупость. Езжай, и как завел батальон, так и выводи его.
VI
Лебедь положил трубку и задумался. Как всякому нормальному человеку с характером и самолюбием, ему совсем не нравится чувствовать себя марионеткой. Кто-то что-то где-то решил, не дав себе труда довести до него это решение, хотя бы в части, касающейся происходящих событий, а Лебедь уже сутки носился, ругался, препирался, конфликтовал, выполняя приказы, смысл и конечный итог которых был ему неведом.
Но приказ есть приказ. В 8 часов утра Лебедь снова был у Верховного Совета. Зашел в кабинет Скокова, сообщил, что получил приказ вывести батальон. Юрий Владимирович принял новость довольно спокойно. Выразил сожаление, что батальон так мало побыл, сказал, что его будет не хватать, но, тем не менее, препятствовать отводу подразделения он не станет. Солдаты и офицеры уже совсем освоились среди защитников Верховного Совета. К ним относились спокойно и дружелюбно. Охотно помогли проделать нужные проходы в баррикадах. Солдаты позавтракали. Батальон построился в колонну и около 11 часов двинулся в сторону Ленинградского проспекта. В люки БМД и открытые окна летели конфеты, пряники, червонцы. Лебедь опять ничего не понимал. Завести батальон под стены было очень трудно. Лебедю казалось, что вывести его оттуда будет еще труднее, и он внутренне готовился к чему угодно, только не к такому спокойному отходу