Обычно Лебедь не слишком подвержен эмоциям, но тут просто глаза вытаращил.
- Вот те на! Уже вторые сутки война идет вовсю, а только сейчас план понадобился. Как учили, в общем?
Лебедь спросил:
- Какими силами?
Ачалов, было, вскинулся, но потом сообразил, что без указания сил и средств спланировать действительно ничего невозможно: есть дивизия – одно планирование, пять дивизий – другое планирование. Владислав Алексеевич сообщил, что в операции примут участие дивизии имени Дзержинского, Тульская, воздушно-десантная дивизия, бригада “Теплый стан”, группа “Альфа”. План Лебедь набросал за пять минут. Прямо на листе крупномасштабной карты тупым простым карандашом. Фасад и правую сторону здания отвел для блокирования дзержинцам, левую и тыльную сторону – тульским. За дзержинцами поставил “Альфу”, а бригаду спецназа “Теплый стан” и часть Тульской дивизии вывел в резерв.
Владислав Алексеевич, великолепный Владислав Алексеевич, всегда требовавший точности, четкости и культуры при работе с картой, на сей раз лишь рассеянно скользнул
241
взглядом по каракулям Лебедя и сразу же одобрил. “Нормально. Я сейчас позвоню Громову. Поезжай, согласуй этот план с ним”.
Пока он звонил, Лебедь сложил карту и сунул в карман, и через несколько минут он с заместителем командующего генералом Чиндаровым уже мчались на машине Ачалова в Министерство внутренних дел. Мысленно Лебедь не уставал удивляться. На своем веку ему много чего пришлось спланировать, но такой уникальный план, да еще в такие рекордно короткие сроки составлять не доводилось.
В кабинете у Громова находился начальник штаба внутренних войск генерал-лейтенант Дубняк. Громов рассматривал план не более двух минут и тоже признал его нормальным. Тут Лебедь и удивляться перестал. Самому ему не приходилось служить с Громовым, но все знавшие его генералы и офицеры в один голос отзывались о нем как о грамотном скрупулезном и предельно скрытом человеке. Все его операции в Афганистане планировались очень тщательно и строго ограниченным числом лиц. Если задачу можно было поставить за 15 секунд до ее выполнения, генерал Громов так ее и ставил: не за 20, не за 18, а именно за 15 секунд. И вот такой человек теперь признает нормальным наскоро состряпанный тупым карандашом план и приказывает Дубняку согласовать с ним действия. Дубняк тоже, едва взглянув на карту, сказал:
- Все ясно, к установленному времени будем на месте.
Тут Лебедь с Чиндаровым, не сговариваясь, запустили пробные шары: “А как же таблица позывных должностных лиц, сигналы управления, сигналы взаимодействия?”
Ответ Дубняка был весьма странным:
- Под рукой нет. Ну, ничего! Вы оставите нам свой городской телефон, мы вам сообщим.
Переглянувшись, они решили из вежливости, оставить его в покое и попросили разрешения идти. Все действительно было ясно. Это как раз та информация, которую передавать по городскому телефону в такой обстановке.
На обратном пути они притормозили возле двух стоящих в колонне танков. По каждой машине ползали десятка два мальчишек. На броне, свесив ноги, сидели экипажи. По некоторым признакам можно было определить, что солдаты пьяны. Около танков находилась небольшая толпа – человек 30-35, большинство составляли крепкие молодые парни. Для чего они толкались возле танков, и на какой случай, можно было только догадываться.
Они вернулись в Генштаб, доложили о выполнении поставленной задачи и были отпущены. Всю дорогу до ВДВ молчали. С точки зрения военного человека, творилось что-то невообразимое, дикое, противоестественное. И у истоков этой дикости стояли самые высокие военачальники
Прибыли в штаб ВДВ, доложили командующему. Чиндаров получил задачу немедленно убыть в Тушино, в дивизию, а Лебедь остался. Решил пойти напропалую. Коротко доложил командующему, что думает по поводу этого бреда, в котором против воли вынужден принимать участие. Предположил, что все это - лишь ширма, и под ее прикрытием что-то готовится. Потому что если то, что они теперь делают, правильно, значит, все они – просто сборище отъявленных идиотов. И завершил свою речь следующим образом:
242
- Товарищ командующий, карты на бочку! Я в эти игры не играю. Вы знаете, я всегда выполняю любой приказ, но я должен понимать его смысл. В марионетки не гожусь, и затевать в столице Союза совершенно непонятную мне войну, которая по сути своей является гражданской, не стану. Любые силовые действия на подступах к зданию Верховного Совета приведут к массовому кровопролитию. Можете так и доложить по команде.