К тому же любой тоннель для колонны – неважно какой, танковой, автомобильной – это ловушка. Командир роты не мог этого не знать. Но рота вошла в тоннель в колонне именно потому, что двигались по своей земле, наступать не собирались и затурканные офицеры и солдаты наивно полагали, что опасаться нечего. Не угадали. Новой русской революции нужна была жертвенная кровь, и пролитие ее было предопределено. На выходе, забитом автотранспортом, с боковых эстакад в машины полетели камни, палки, бутылки с зажигательной смесью. Часть людей попытались захватить БМП. И тогда раздалась предупредительная очередь из пулемета.
В августе-сентябре 1991-го года после похорон трагически погибших было очень модно и актуально ругать эту несчастную роту. Потом эта тема как-то незаметно заглохла,
244
сошла на нет.
А все объясняется просто: от зажигательной смеси загорелась БМП. 19-летний мальчишка – сержант под градом палок, камней, оскорблений поступил как мужчина и командир. Вывел их горящей машины экипаж, включил систему ППО (противопожарного оборудования) и организовал тушение подручными средствами. В машине был полный боекомплект: 40 выстрелов к пушке, пять ПТУРов, 4000 патронов. Растеряйся он – дай разгореться пожару – машина, наверное, взорвалась бы вместе со всем этим “добром”. Лебедю приходилось видеть, что бывает, когда в машине взрывается боекомплект. Изуродованная башня лежит метрах в пятидесяти. Корпус представляет собой чудовищный, развернутый нечеловеческой силой тюльпан. В радиусе 50-70 метров – выжженная мертвая земля. В радиусе 150-200 метров – срубленные осколками ветки деревьев, иссеченные здания. Здесь, в центре Москвы, со всех близлежащих домов полетели бы стекла. И не автомобильные стекла, которые рассыпаются мелким бисером – обычные, оконные, они довершили бы картину опустошения и разгрома. И не три, а триста три, а может, и 1333 человека заплатили бы жизнью за недомыслие, глупость и спровоцированную агрессивность. Так что спасибо огромное этому парнишке-сержанту. Он спас сотни, а может быть, тысячи жизней. Спасибо, что нашлись тогда здравомыслящие люди, которые остановили произвол в отношении ни в чем не виновных солдат. И следует отдать должное мужеству женщины-следователя, которая вела потом это дело. Лебедь не знает, как ее зовут, но она сумела возвыситься над буйствующей конъюнктурой и объективно беспристрастно разобраться в случившемся - оправдать солдат, ставших жертвами трагических обстоятельств.
Погибших людей по-человечески жаль. Безвременно ушли из жизни полные сил и здоровья молодые люди. Царство им небесное и земля пухом. Но то, что они стали последними в истории существования страны Героями Советского Союза, восприняв это звание посмертно из рук людей, которые готовились этот Союз ликвидировать, звучит с каждым днем и месяцем все более пронзительно-кощунственно.
21-го августа наступила развязка спектакля. Все жалкие попытки со стороны совершенно не готовых к крутому развороту событий государственных мужей овладеть ситуацией, рухнули. Днем с речью выступил президент России Б.Н. Ельцин. В речи были не только слова: “Выражаю сердечную признательность генерал-майору Лебедю, который вместе со своими подчиненными не дал путчистам захватить политический центр новой России”. Последовал арест “гэкачепистов”, расследование по горячим следам. Лебедь побывал на заседании трех парламентских комиссий, с ним беседовала масса следователей. Были среди них здравомыслящие люди, были кипящие нетерпимостью дураки, которых зациклило на одном: “Как это вы взялись выполнять преступные приказы?”. Таким Лебедь отвечал: “Приказы в порядочной армии не обсуждаются, их надлежит выполнять согласно уставу, точно, беспрекословно и в срок. По приказу Лебедь ввел дивизии в Москву, по приказу вывел. Ни одного убитого, раненого, ни одного обиженного москвича, ни одного израсходованного патрона, ни одного дорожно-транспортного происшествия. Претензии?” Все разбирательство с Лебедем кончилось ничем. Он остался в прежнем звании генерал-майора, в прежней должности – заместитель командующего ВДВ по боевой подготовке.
245
IX