уже мысленно представлял себя курсантом Рязанского училища, прыгающим чуть ли не в
тыл врага.
“Пошел!” Лебедь как-то не очень ловко шагнул в сторону в бездну. Стремительное падение, земля – небо – самолет – толчок, и он закачался на стропах под квадратным, похожем на большой носовой платок куполом. Остальные четверо – под круглыми. Ощущения – замечательные. Но ожидание праздника всегда лучше самого праздника. Проза жизни напомнила о себе буквально через несколько секунд. Метров за 100-150 до земли Лебедь попал в порыв. Его понесло. Из предпрыжковой подготовки он уяснил себе твердо одно: “Держи ноги по сносу”. И он их держал, как ему казалось, правильно. Над самой землей порыв стих, он по “многоопытности” своей этот момент не уловил и так, держа “уголок”, приземлился. На копчик. По закону подлости, на укатанную полевую дорогу. Удар в позвоночный столб, пред глазами замельтешили какие-то разноцветные круги и шарики, потом они исчезли, и он обнаружил себя сидящим на дороге. Парашют лежал перед ним, ни малейшего дуновения ветерка, абсолютна, до звона в ушах, тишина. Лебедь сидел на дороге, копчик дико болел, никто к нему не спешил, не бежал, все привычно решили, что паренек обалдел от счастья. Он пошевелил руками – двигались, ногами – двигались. Попробовал встать – встал. Стало веселее – с переломанными не встают. Стал собирать парашют, мутило, опять появились круги и шарики, но собрал, взвалил его на себя и, с трудом загребая ногами, прошагал отделявшие его от старта 500 метров. Свалил парашют на укладочный стол и пошел к врачу. Та же женщина, у которой он так лихо прошел медкомиссию, вынесла приговор: “Все ясно – на пятую точку сел. Давайте его в больницу”.
Выгнали старенький бортовой ГАЗ-51, но Лебедь в него залезть не мог. Кое-как его загрузили и не спеша повезли в аэроклуб. Он стоял в кузове, опершись руками о кабину.
Дальше все было смешно, если бы не было так больно. Позвонили в “Скорую помощь”, сказав сгоряча, что парашютист разбился. А он уже не может ни лежать, ни стоять, ни сидеть. Боль начала его одолевать все больше и больше. В ушах звон, голова кружится. Когда прибыла реанимационная машина, он уже плохо соображал, что происходит. Стоял, облокотившись о забор. Врач “скорой” первым делом интересовался, где разбившийся парашютист, и когда показали на Лебедя, стоящего у забора, то посыпалась отборная брань. Врача по-хорошему понять можно. “Скорая” по городу-то расторопностью не отличалась, а здесь не поселок, за 16 километров от города, за 15 минут прилетела не какая-нибудь там древняя карета, а достаточно оборудованная реанимационная машина. Лебедя предельно грубо, как чурбан, уложили на носилки в машину и повезли в больницу Октябрьского поселка Новочеркасска. Оказалось не только перелом копчика в трех местах, но еще разрыв сухожилий на левой руке.
Привели его в палату, только тут он почувствовал, что уже более суток не спал. Матрас на кровати показался единственным выходом из всех бед. Однако матрас
вытащили из-под него и его положили на деревянный щит, накрытый войлоком. Ему
10
четко объяснили: Перелом! И не вздумай вставать, а то будет плохо! Пришлось ему подчиниться, и он тут же уснул. Очнулся он утром и поймал себя на мысли, что пошли вторые сутки, как он исчез из дома, там наверняка не знают, что и думать. Поднявшись кое-как со своего настила и попросив пижаму, поковылял в коридор в поисках телефона.
Зрелище было не из веселых. Его отловили и. забрав пижаму, уложили на щит, строго
предупредив соседей по палате:
- Кто даст ему пижаму, будет безвылазно сидеть с ним в палате.
Рядом с ним лежал пожилой мужчина с рукой, перерезанной на пилораме. Лебедь кое-как уговорил его позвонить. Тот согласился. После его звонка, прямо вскоре, приехала перепуганная мать, которая вначале даже говорить не могла. Оказывается, мужик его
матери сказал следующее по трубке:
- Екатерина Григорьевна?
- Да.
- У вас есть сын?
- Да.
- На прыжки уезжал?
- Да.
- Ну, он разбился.
Долгое молчание его матери. Конец разговора:
- Да вы не беспокойтесь, он еще живой. – И положил трубку.
Так вместо подготовки к поступлению в училище, Лебедь до 25-го июня провалялся на больничной койке. Ко всему еще и что-то случилось с походкой. Он начал загребать ногами – косолапить. Пришлось ему учиться ходить заново.