Бывший командир батальона Лебедя в училище подполковник Владимир Ильич Степанов, человек прекрасных душевных качеств, которому тоже была известна эта информация, ходил кругами в растерянности: с одной стороны убит (не где-нибудь, в приказе написано!), и надо подойти, помочь, сообщить. С другой стороны, приветливая, улыбчивая женщина гуляет с детьми, ходит в магазин – и как нанести такой удар?.. И тут вместо официального сообщения явился Лебедь, живой, здоровый, слегка возбужденный проводами и предстоящими перспективами. Явился, чтобы застать свою жену поседевшей в тридцать лет. Дорого она стоит, скорлупа неистовой веры в хорошее, маска мнимой беспечности и безмятежности. Как радовался Владимир Ильич: Лебедь даже не берется сказать, кто за кого больше был рад – он за него, что жив, или Лебедь за него, что он почти три недели проносил в себе этот тягостный булыжник и не обрушил его на мать троих детей. Ему она могла бы и поверить.
Авторитетный он человек, Владимир Иванович! Как бы там ни было, Лебедь вернулся. Несколько позднее выяснилось, не вернулись почти четырнадцать тысяч. Но вернулся Лебедь другим человеком. И те, кому суждено было вернуться, тоже пришли другими. Не может бесследно пройти калейдоскопический переход: от мира к войне и обратно. Переход, измеряемый двумя часами полета. Нормальное человеческое состояние – мир, улыбающиеся женщины, сияющие дети, торгующие магазины, никуда не спешащие, ничего не боящиеся мужчины. Два часа – и пылающие машины, обугленные трупы, внутренности на дувалах, голова в каске – все, что осталось от чьего сына, брата, внука... Два часа и опять: “Травка зеленеет, солнышко блестит” – жизнь прекрасна и удивительна. Нет, не в двух часах здесь дело – это заблуждение.
II
Нарофоминск. Учебный центр военной академии имени М.В. Фрунзе. Конец июля 1982-го года. Со всех городов и населенных пунктов нашей необъятной страны стекаются сюда офицеры – мотострелки, десантники, разведчики, пограничники звена начальника штаба – командиры батальонов, замкомандиры полков, успехами в службе завоевавшие право продолжать свое военное образование в академии. Стекаются, чтобы сдать экзамены. Конкурс невелик – 1,5-2 человека на место, но кто знает, в какой половине ты, в конце концов, окажешься.
К указанному сроку прибыл туда и Лебедь. Мотострелкам было сложнее. Их много, они плохо знали друг друга. У них – конкуренция. ВДВ проще. Все друг друга знают. Есть, правда, несколько не до конца ясных фигур из десантно-штурмовых бригад, но все из ВДВ уверены – подлецов среди них нет. Партийный билет никто не украдет. За
96
рассказ анекдота с политическим душком никто “не заложит”. Большинство уже или прошедшие Афганистан, или непосредственно из Афганистана. Отношения с первых часов и дней сложились теплые и дружеские. Девиз – пусть победит сильнейший. Экзамены сдают две десантные группы. Командир одной из них – Лебедь. Командиром он стал как-то просто и буднично.
Когда прибыл и представился будущему тактическому руководителю группы полковнику Алексею Петровичу Пушникову, он пожал Лебедю руку и, не выпуская ее, сказал:
- Вот и командир группы пришел.
Чем уж при этом он руководствовался – неведомо, Лебедь с ним до этой минуты никогда ранее знаком не был. Командир, так командир.
- Есть!
Распорядок щадящий. 4-5 дней подготовки – экзамен и так далее. Но тяготят не экзамены, тяготит атмосфера. Она насквозь пропитана унижением. Создалось впечатление, что такая атмосфера складывалась годами. Ты комбат, у тебя за спиной 13 лет службы. Ты отвечал за ход и исход боевых операций, за жизнь людей. Ты привык уважать себя и привык, что тебя уважают. И вдруг, о чудо, ты снова чувствуешь себя молодым и вислоухим щенком, попавшим в средней паршивости учебку к скверному сержанту. Переход из одного качества в другое слишком резок и не все выдерживают. Каждый день с утра – уборка территории: задача собрать окурки, бумажки. А метлы, а грабли?.. С метлой и дурак уберет. Вы вот так – ручками, ручками.
Нарезали и навязали себе метел, закупили в магазине грабли. Убирали территорию цивилизованно. Это они – десантники. В пехоте до таких высот не поднялись – убирали руками. Или надо скосить вот тот лужок – это вам задача на группу, времени – до утра!
- А косы?
- Ну, с косами и дурак...
Кос в хозмаге нет. Господа героические афганские комбаты, на колодках которых боевые ордена, с помощью перочинных ножей строгают себе деревянные сабли, злобно пересмеиваясь на тему: “Спасибо, хоть детство вспомним”. К установленному сроку лужок выкошен. Выкошен не очень ровно, даже можно сказать, не ровно, но выкошен. А кто отдает команды? Как правило, каптер ефрейтор с лоснящейся от безделья физиономией, в лучшем случае – прапорщик. Разницы никакой. Они одинаково беспредельно наглы, потому что оба знают – достаточно им доложить начальнику факультета: “Вот тот, товарищ майор, не желают-с!” – и майор замарширует в родной полк для продолжения дальнейшей службы с соответствующей сопроводиловкой. Там не будет написано, что майор, не без основания считавший себя офицером, счел ниже своего достоинства собирать окурки. Нет! Там напишут: неуживчив, болезненно реагирует на замечания, подчиняться не умеет и не желает. Ну, а если не умеет подчиняться, то кто же сможет командовать? Вывод один – зелен и не зрел. Воспитывайте. Все как в старом академическом анекдоте. Из обращения ефрейтора к командиру группы: “Товарищ майор, мне для рытья канавы нужны пять человек. Желательно из комбатов, они потолковей”. Чтобы не унижаться, в короткие сроки обрастают хозяйством: косами, метлами, совками, топорами, пилами, рубанками. Их так просто не возьмешь: они – ВДВ.