обоюдоострую, берет, как огромную в двадцать жал, змею двухметровую”. Осторожно,
115
неловко развернув ее, Юрий Николаевич пробежал глазами. Какой-то майор Лебедь, какие-то квартиры – и обратив преисполненное страдания лицо в сторону президиума, нервно сделал жест рукой: “Да... дайте... ему!” И назавтра Лебедь получил семнадцать квартир. Это был успех, но успех, как Лебедь расценил, промежуточный. Лебедь рассудил так: имея в полку более 80 бесквартирных, он за счет этих квартир имеет возможность покрыть чуть более 20 процентов потребности и оставаться без перспективы. Но у него есть площади для застройки, из которых надо из бараков отселить двенадцать семей, снести бараки и построить дома. Тогда появится перспектива закрыть жилищную проблему полностью. Лебедь так и сделал. В пожарном порядке было проведено отселение. Честно говоря, никто и не сопротивлялся. Когда вместо постылого барака предлагают благоустроенную квартиру – что тут выбирать?
Пять оставшихся квартир Лебедь выделил самым нуждающимся. Это вызвало определенное недовольство и далеко не все в полку его поняли. Как это так, при бесквартирье шиковать и отселять каких-то гражданских? Тут еще вмешался командир дислоцировавшейся поблизости ракетной дивизии. Заехав как-то в полк, он заявил, снисходительно поглядывая на Лебедя:
- Майор, я здесь, по сути, формирователь титула. У меня 24 миллиона, у меня УИР (управление инженерных работ), у меня свое КЭУ – ваши полудохляки ничего здесь не сделают. То, что отселил – молодец, спасибо. Отдай пятна застройки и не дергайся.
Лебедь уперся:
- Пятна мои, и строиться буду я.
Последовало насмешливое:
- Ну-ну!
Через час после убытия комдива к Лебедю с ультиматумом прибыл начальник УИРа: или я в десятидневный срок сношу бараки и предоставляю готовую площадку под застройку, или комдив снесет их сам, но тогда строить будет по-своему плану.
Лебедь сделал хорошую мину при очень плохой игре, сказал:
- Хорошо!
Ухмыляясь, полковник ушел. Лебедь задумался. Два мощных, толстостенных приземистых барака постройки 30-х годов (а строили тогда на совесть) являлись серьезной проблемой. Усугублялось все тем, что на улице стоял ноябрь. Снега было немного, но мороз ударил подходящий. Ковырять бараки ломиками и кирками – несерьезно. Взрывать в центре города не будешь. Тут осенило: у Лебедя ведь два танка есть для обкатки личного состава. Заместитель по вооружению получил приказ: ночью перегнать танки с учебного центра в полк. Два видавших виды, но надежных Т-55 прибыли. Назавтра было воскресенье. И вот, придав каждому танку по отделению для очистки триплексов от кирпичей и досок, Лебедь выгнал их в город, началась операция: танки против бараков. Отвернув башни, танкисты примерились, и первая боевая машина нанесла мощный таранный удар в угол барака. Здание содрогнулось, посыпались кирпичи, танк сдал назад. Пехота быстренько очистила триплексы и люк. Еще удар – по зданию пошла трещина. Рядом соседним бараком занялся другой танк под руководством заместителя по вооружению подполковника Довыдко. Поглазеть на такое диковинное
зрелище сбежалась вся округа. Возникли дополнительные трудности. Приходилось
116
следить еще за тем, чтобы радостно-возбужденные детишки и взрослые не попали под гусеницы. Танки растоптали бараки, превратив их в огромные груды битого кирпича, штукатурки. Возникла новая задача – надо вывезти несколько десятков тонн строительного мусора. Экскаватора в полку нет, бульдозера нет, самосвал только один, и у того главная задача – подвоз угля на учебный центр. Но Лебедь уже ухватил удачу за хвост!.. Пока Лебедь размышлял, что же ему делать с вывозом, доложили о страстно желающем видеть Лебедя председателе какого-то гаражного кооператива. Перед ним появилась небольшая, круглая, самоуверенно-приблатненная фигура.
- Командир, сколько ты хочешь за этот хлам, что у тебя за стеной?
Внутренне Лебедь не заорал от радости, от предчувствия быстрого и радикального разрешения тяжелой проблемы. Но надо было играть. Лебедь потянулся и зевнул.
- Нисколько. Спорить люблю.
- Что значит, спорить, командир?
- А вот так. Если за три дня вывезешь строительный мусор, я с тебя не возьму ни копейки, но, если опоздаешь хоть на час от условленного срока – заплатишь вдвойне.