Мимо трибуны нескончаемой рекой величественно плыла техника. Прошли последние четыре уазика, краткий разбор. “Спасибо и молодцы!” – от министра обороны поздравления с праздником и пожелания счастливого пути. Лебедь поспешил к колонне, ибо времени было 10.45, а в 16.50 Лебедю надлежало со всем полком, оставив тыловую группу, сидеть в поезде. На Васильевском спуске достал секундомер. От поворота до вольно – 32 секунды. Появилось ощущение какого-то дикого несоответствия всей громадности проделанной работы, затраченных средств, количества привлеченных людей, нервотрепке этой половинке минуты. Лебедь стряхнул это ощущение, как наваждение, и поспешил к полку. Прибыв с колонной на парадную площадку, в который уже раз в своей
армейской службе убедился, что праздник для офицера – что для лошадей свадьба: морда
121
в цветах, а зад в мыле. В считанные минуты надлежало сдать 400 стволов оружия,
парадную форму, комплекты знаков, душегрейки, рассчитаться с постельным бельем и прочее... При этом каждый солдат норовил оставить себе какой-нибудь сувенир на память о параде. Еще несколько часов назад монолитное войско на какое-то непродолжительное время превратилось в толпу мелких жуликов, что-то утаивающих, что-то на что-то меняющих. Это быстро кончилось. Понимание этого момента пришло к Лебедю позже. Это было своеобразная психологическая разрядка, спад долго аккумулируемого напряжения, своеобразный несколько затянувшийся вздох облегчения. Да и по сравнению с громадьем вложенных в парад средств утаенный солдатом в качестве сувенира знак – мелочь, о которой не стоит говорить.
В 24 часа московского времени полк высадился на вокзале города Костромы и в сопровождении оркестра проследовал стройной колонной в военный городок.
Праздник закончился. Опять наступили трудовые будни. Энергично менялось бытие, не менее энергично вместе с ним менялось сознание. Все больше и больше людей охватывало очень нормальное человеческое желание – сделать так, чтобы вокруг тебя было красиво и уютно. Превратить расположение роты, каждое ее помещение в место, куда было бы приятно войти, которое бы радовало и успокаивало глаз. Уйти от слова “казарма” в худшем понимании этого слова.
VI
В марте полку предстояло участвовать в дивизионных учениях с десантированием. Лебедь по молодости и по неопытности решил, что времени у него предостаточно, да и, честно говоря, методологию этой подготовки представлял достаточно поверхностно, и продолжал увлеченно заниматься решением бытовых вопросов. Но тут командир дивизии объяснил Лебедю практически, что он не прав, продемонстрировал, что щука существует в реке, чтобы карась не дремал и не увлекался. 21-го января полк был поднят по учебной тревоге с выходом сначала в плановые, а потом в назначенные районы, что называется, со всеми потрохами. Эта тревога была фрагментом плана командира дивизии по подготовке дивизии к учениям. Если с первой частью задачи (выводом техники, вооружения, запасов материальных средств из парка, со складов и построением колонны вне военного городка) Лебедь справился, как ему кажется, сносно, то, когда начался марш, Лебедь горько пожалел, что не упредил командира дивизии, самостоятельно проведя цикл тренировок. Колонны рвались и неимоверно вытягивались, машины буксовали, парили, дымили, глохли. Систематически пропадала связь, а с ней и управление. Вспоминать все душераздирающие подробности из жизни кроликов что-то не хочется. Достаточно двух эпизодов.
Родная полковая инженерная техника на марше вся поголовно вымерла на первых же километрах. Посему колонные пути во вновь назначенных районах в глубоком – до 60 км – снегу, чистил войскам мужик на “кировце” с лопатой, наспех поднятый и героически продержавшийся с ними без сна и отдыха более суток, исключительно благодаря спирту,
122
который подносил ему начпред с темпом 50 граммов в час. Комдив ехидно рекомендовал поставить ему поясной памятник перед штабом полка, так, как есть в натуре: шапка, в которой по странному обычаю российских мужиков из глубинки одно ухо торчит вверх, другое – вниз, телогрейка, под ней рубаха с разорванным воротом на голой груди и нательный крест, в правой руке стакан, а левая делает отрицательный жест против закуски. Ехидничать-то комдив ехидничал, но если говорить по большому счету, то усилиями таких вот мужиков – совестливых, расхристанных и безымянных – Россия и выиграла все свои войны. Хороший был мужик.