В общем, глядя на Лапшина, Лебедь воочию убеждался в правильности старой истины, что академия ума не добавляет, а дает диплом. И вот как-то дивному подполковнику, оставив схему прокладки колонных путей и оборудование проходов, Лебедь имел глупость поручить этот ответственный участок работы. Сам уехал на другой участок полигона. Вернулся через часа два. Поразила тишина. Встреченные солдаты из машинной команды как-то странно на Лебедя посматривали и ухмылялись.
- Где БАТ? Где Лапшин?
- Там, - последовал невразумительный ответ. – Там, - сделал жест рукой.
Прогулявшись в указанном направлении по глубокому снегу метров триста, Лебедь увидел следующую картину: в русле Куреи на крутом повороте, уткнувшись рабочим органом в крутой, градусов 60-70, берег – высокий, до двух метров - стоял основательно хлебнувший воды и намертво заглохший БАТ. На обрыве следы от троса, за бугром второй БАТ с порванным тросом, и не менее мертвый.
- Как вы сюда попали, черт бы вас побрал? – воскликнул Лебедь.
Из маловразумительного доклада Лебедь уяснил для себя следующее: Лапшин нашел брод и дал команду водителю переправиться на другой берег. БАТ вошел в воду. Глубина брода действительно поразительная, но берега Куреи подмерзли, образовав своего рода природные эскарпы. Грунтозацепы на гусеницах БАТа слабые, и он попался: ни назад, ни вперед! Решение напрашивалось самое простенькое: два солдата, два лома, пять минут времени, эскарп разрушился, БАТ на берегах. Лапшин относился с категории людей, которые простых решений не приемлют, и дал команду водителю: “Поворачивай, пойдем по руслу, оно мелкое, где-нибудь вылезем”. Солдат сказал: “Есть!”. По руслу БАТ прошел метров 70, крутой поворот направо через 10 метров, крутой поворот налево, на изгибе омут... Не глубокий, но достаточный, чтобы БАТ хватил воды и заглох, как уже было сказано, уткнувшись носом в обрыв. Последовала не менее молодецкая команда: “Сейчас вытащим!”
127
VII
Второй БАТ был переправлен на другой берег уже с помощью ломов. Вытащить
своего застрявшего собрата на обрыв он, естественно, не смог. Дело кончилось обрывом троса и посадкой двигателя.
Что Лебедь ему говорил, когда вытаскивали, ремонтировали БАТы – лучше умолчать, это непередаваемо и на бумагу никак не ложится. В конце концов, задача была выполнена. Но тут Лебедь получил еще урок. Посмотреть готовность рубежа атаки, колонных путей и машинной обстановки на двух рубежах, можно было только со смотровой площадки, оборудованной на высоком холме, на который вела лестница, основательным образом заметенная снегом. Прибыл командир дивизии, выслушал его доклад о готовности. “Ну, пойдем, посмотрим”.
Подойдя к лестнице, командир дивизии демонстративно горестно покрутил головой, взял у солдата лопату и начал расчищать ступени. А Лебедь чуть под землю не провалился. Лестницу быстро расчистили, серьезных замечаний больше не было, и Лебедь уяснил для себя, что всякое дело нужно доводить до конца и мелочей не бывает.
Запомнился еще один эпизод. 1-го августа 1987-го года командир дивизии ушел в отпуск, а Лебедь в соответствии с Уставом, стал исполнять его обязанности. Есть такой принцип – хороший начальник, уходя в отпуск, должен понудить своего заместителя сделать за месяц то, что он сам не успел или не сумел за предыдущие одиннадцать. Вдруг он не знает, что это очень трудно, и Вячеслав Салихович, озадачил Лебедя в строгом соответствии с этим принципом, и Лебедь энергично взялся за дело. Но 7-го августа природа внесла самые серьезные коррективы в его кипучую деятельность. Над Псковом пронесся ураган. Скорость ветра достигала 25-27 метров в секунду. Ураган сопровождался проливным дождем. Буйствовал он около двух суток. В результате на территории военного городка дивизии рухнуло свыше 44 тополей, падая, деревья порвали провода, побили стекла, крыши. Часть крыш снесло ветром без помощи деревьев. Вся эта предельно милая композиция была щедро залита водой, и как в этом буйстве природы никто не погиб – для Лебедя было долгой загадкой. Факт то, что все пришлось бросить и вплотную заняться ликвидацией последствий.
Целый месяц пилили на части и вывозили деревья, завозили всевозможные строительные материалы, шел тотальный ремонт и восстановление всего и вся... К прибытию комдива статус-кво было восстановлен, но не более того. Командир знал, что произошло в дивизии, и Лебедь знал, что он это знает. Тем не менее, он не преминул выразить притворное удивление: “Чем же ты тут целый месяц занимался?”