На поле стояла готовая к взлету эскадрилья Ан-2. В самолет садились по девять парашютистов и десятый выпускающий. Все это время, когда готовился, прыгал и летел, Лебедя мучило одно тревожащее чувство – чувство земли. Он не думал о прыжке, не сомневался, что парашют откроется, Д-1-8 при принудительном раскрытии предельно надежный парашют, хотя неуправляем, и приземлиться можно было только там, куда занесет. В голове у Лебедя жила уже только одна мысль: как он приземлится? Ему казалось, что опять должно произойти что-то непредвиденное. Совершенно спокойно, почти автоматически он толкнул левой ногой и прыгнул в рассветную осеннюю прохладу. Чем ближе был к земле, тем больше страх. Повезло. Он приземлился на сухое, слегка кочковатое, очень мягкое и удивительно уютное, как ему показалось, болото. Психологический барьер исчез как-то очень просто и ненавязчиво.
В этот лагерный сбор на третьем курсе училища случилось ЧП. Во время огневой подготовки пропал пистолет Макарова. Сутки весь батальон искал исчезнувшее оружие: прочесывали лес километр за километром. Нашелся пистолет в лагере. Кто-то, испугавшись, подкинул его в бочок для окурков, в курилке. Комбат, подполковник А.С. Карпов, чтобы объяснить доходчиво, что воровать оружие нехорошо, принял решение: всему третьему курсу совершить марш-бросок “по полной боевой” по маршруту Сельцы (учебный лагерь) – Рязань, через Ульевую, что означало ни много¸ ни мало – 70 километров. Заодно для профилактики комбат подумал, что и первый курс, который в это время был в лагере, пускай тоже совершит марш-бросок.
Марш-бросок подразумевал преодоление “зоны заражения”, то есть нужно было бежать час пути в ОЗК (общевойсковой защитный комплект). Если для третьего курса это было делом привычным, то для первого курса, первогодков, задача на пределе возможного. За сутки курс преодолел 70 километров пути. Финишировали под Рязанью. Оставшиеся три километра уже шли, но так, что два крайних поддерживали среднего.
После осенней физической подготовки курсанты попали в совершенно иной мир. Начинались лекции. Курсанты сидели в теплых классах и вспоминали как о чем-то далеком – об осеннем лагере. Курсанты вспоминали о тех, кто сломался на первых физических испытаниях, и где-то даже жалели их, ощущая гордость, что прошли, выдержали и дошли до спокойной училищной жизни. Хотя это спокойствие тоже относительное. Как только выпадал снег, курсанты начинали тренироваться ходить на лыжах. Согласно учебному плану рота в среднем раз в два месяца выходила на учебный центр на 2-3 недели. Как некогда Николай I провел прямую линию, по которой
построили первую железную дорогу Петербург – Москва, так ротный брал линейку и
16
наносил по прямой на карте маршрут движения роты от училища до лагеря. На определенный отрезок пути один из курсантов назначался командиром роты. Ему вручалась карта, компас и... единоначалие. Никто не подсказывал – это было обязательным условием. На ведущего роту курсанта возлагалась полная ответственность. Если путал – рота наматывала лишние километры, а такой незадачливый “ротный” спиной чувствовал “теплые” и “участливые” взгляды своих подчиненных. Так у курсантов вырабатывали чувство ответственности.
IV
В конце первого курса учебы Лебедя в училище приехал командующий Воздушно-десантными войсками генерал армии Василий Филиппович Маргелов, создатель ВДВ, Герой Советского Союза, прошедший всю финскую и всю Отечественную войну, человек орлиного племени, живший по принципу: “Нет задач невыполнимых” и сумевший сделать этот принцип девизом Воздушно-десантных войск, он - живая легенда. Для курсантов это было явление Христа народу, когда дверь спортзала открыл 60-летний генерал и командир взвода лейтенант Н.В. Герлати, подал команду и доложил: “Товарищ командующий, с курсантами 3-го взвода 1-ой роты проводятся занятия по физической подготовке. Командир взвода...” Курсанты онемели и стояли, не шелохнувшись, переживая сошествие Бога на землю.
Командующий обвел всех отеческим взглядом и спокойно сказал:
- Первый курс! Что можете, сынки?
Командир взвода начал докладывать...
- А через коня можете? – последовал вопрос.
С конем, честно говоря, дело обстояло неважно, половина еще не освоила, как следует, но ударить лицом в грязь было невозможно, и все в один голос сказали, что можем. Поставили коня и три лучших курсанта благополучно через него перелетели. Лебедь был четвертым, но прыгнуть не успел. Маргелов вдруг спросил: “А как насчет сальто через коня?” Это курсанты вообще никогда не пробовали, но также дружно ответили, что могут.