Вперёд, адмирал, без страха и сомнений.
Ваше высокопревосходительство, осторожно покашливая, разбудил задремавшего в кресле, вынесенном на мостик «Потёмкина» командующего, вахтенный офицер, радио с «Кречета»
Так, воспрял ото сна Небогатов, даже в объятиях Морфея мыслящих исключительно о наилучшем исполнении поставленной Государем и Отечеством задачей, что там.
Семёнов скупо сообщал, что «Очаков» после высадки десантных партий на батареи Килия и вспыхнувшей там перестрелке, вошёл в пролив и дав полный ход начал прорыв в Мраморное море. Вслед крейсеру устремились шесть катеров с морской пехотой, планирующие атаковать ближайшие батареи как на европейском, так и на азиатском берегах. Из Килии пришёл семафор об уничтожении всех находящихся там турецких артиллеристов и разгроме пехотной роты прикрытия. Потери среди морской пехоты незначительные, турки сопротивления практически не оказывают, предпочитают сдаваться, бегут
Помогай нам Господь, перекрестился комфлота, раздор в стане врага, половина победы. Лейтенант, радио контр — адмиралу Семёнову. Пусть дадут знать командиру отряда захватившего Килию, к ним направляется пароход «Бахчисарай» с подкреплением и полевой артиллерией. Приказ один держаться!
Ваше высокопревосходительство, кавторанг Неплюев из штабных, ведающий сигнальщиками и радиосвязью на флагманском броненосце (чем заслужил жгучую неприязнь старшего офицера «Потёмкина») указал на карту, «лейтенантов» с десантными ротами на Килию не отправляем?
Нет, Дмитрий Евгеньевич, коль уж так хорошо зашли в дебюте на одну из ключевых точек, тогда уж прибережём «лейтенантов» для более важного, смертельно опасного дела. Приказ капитану второго ранга Ефимову прорываться вслед за «Очаковым» к Константинополю, в случае повреждений и невозможности дать ход выбрасываться на берег и вместе с морской пехотой атаковать ближайшие батареи, мешать туркам вести огонь по броненосной колонне.
Неплюев кивком подозвал прапорщика из выслужившихся сигнальных унтеров и что — то ему быстро и азартно втолковывал, размахивая руками.
Ефимов принял, ваше высокопревосходительство, исполняет!
Храни их Господь, Небогатов рывком, как в молодые мичманские годы не встал, не вскочил, взлетел из кресла (тоже поди в музей Семёнов забрать захочет, историческое же, но надо для начала победить и в живых остаться, тьфу — тьфу — тьфу) семафор на «Георгий Победоносец»: ход 12 узлов, идём на прорыв, огонь открывать по собственному усмотрению, сведения о выявленных неприятельских батареях тотчас передавать мателоту и далее по цепочке, дублировать по радио на «Потёмкин»!
На флагмане на приём работали семь радиопередатчиков. А четвёрка миноносцев, «Жуткий», «Жаркий», «Живучий» и «Лейтенант Пущин» ведомых молодыми лейтенантами (опытных кавторангов комфлота решил приберечь) рванула в пролив. Адмирал сознательно приносил в жертву «Очаков» и миноносцы с примерно батальоном десанта, дабы вскрыть все огневые точки и облегчить работу «маэстро» Нозикову, идущему старшим артиллеристом на «Трёх Святителях», вторым в броненосной колонне.
Герой минувшей войны, лично его величеством произведённый в капитаны первого ранга в январе 1908 года, в обход всех правил, уже как полгода школил расчёты на «Трёх Святителях», ориентируя подопечных на быструю и точную стрельбу на малых дистанциях.
А на «Георгия Победоносца» Небогатов поставил молодого кавторанга Марфина, бузотёра и дуэлянта. Никто понять не мог с чего вдруг «Старик» благоволит к сорвиголове и отчаюге Марфину. А Николай Иванович лишь предложил тридцатитрёхлетнему офицеру выбор между разжалованием и командованием «броненосцем — прорывателем». На «Георгии» сняли двенадцатидюймовки, доведя число шестидюймовых орудий до дюжины, укрыли плитами палубу, заранее растащили по трюмам распорки и пластыри. Первым пойдёт броненосец, приносимый комфлота в жертву. Принимая самые страшные удары «Георгий Победоносец» должен показать виртуозам Нозикова куда палить. Марфин, надо отдать ему должное, смертником себя не считал и всех штрафованных забрал к себе для заделки ожидаемых пробоин. Именно Марфин и настоял, чтобы разгрузив башни от снарядов, сами двенадцатидюймовки оставили. Ведь вражеские артиллеристы куда будут целить в первую очередь? Да по самым большим пушкам. И пускай, меньше на скорострелки — шестидюймовки внимания обратят. А что пустым башням будет?