Алексей Алексеевич Брусилов
«Они очень нас любили и заменили нам отца и мать в полном смысле этого слова, – позже писал А. А. Брусилов в своих воспоминаниях. – Дядя и тетка не жалели средств, чтобы нас воспитывать. Вначале их главное внимание было обращено на обучение нас различным иностранным языкам. У нас были сначала гувернантки, а потом, когда мы подросли, гувернеры. Последний из них, некто Бекман, имел громадное влияние на нас. Это был человек с хорошим образованием, окончивший университет. Бекман отлично знал французский, немецкий и английский языки и был великолепным пианистом. К сожалению, мы все трое не обнаруживали способностей к музыке и его музыкальными уроками воспользовались мало. Но французский язык был нам как родной; немецким языком я владел также достаточно твердо, английский же язык вскоре, с молодых лет, забыл вследствие отсутствия практики.
Моя тетка сама была также выдающаяся музыкантша и славилась в то время своей игрой на рояле. Все приезжие артисты обязательно приглашались к нам, и у нас часто бывали музыкальные вечера. Да и вообще общество того времени на Кавказе отличалось множеством интересных людей, впоследствии прославившихся и в литературе, и в живописи, и в музыке. И все они бывали у нас».
В то время было принято заблаговременно заботиться о будущем своих детей. Поэтому еще при жизни отца, в 1857 году, четырехлетний Алексей был зачислен пажом к Императорскому двору. Но до 14 лет он продолжал жить в Кутаиси, наслаждаясь любовью родственников, мягким климатом и теплым морем.
Здание Пажеского корпуса
В 1867 году, когда Алексею исполнилось 14 лет, дядя отвез его в Петербург. Там Брусилов, выдержав экзамен, был определен в 4-й класс Пажеского корпуса.
Пажеский корпус представлял собой одно из самых привилегированных учебных заведений Российской империи. Он был учрежден 25 октября 1759 года по личному распоряжению Елизаветы Петровны для регулярного образования пажей. Тогда в штат корпуса входило всего 9 камер-пажей и 40 пажей. Возглавил корпус просвещенный швейцарец Чуди (Шуди) – философ и историк, переводивший на французский язык материалы для Вольтера, работавшего над «Историей Петра Великого». В программу обучения пажей входило изучение немецкого, латинского и французского языков, физики, географии, геометрии, алгебры, фортификации, истории, геральдики. Но позже решили, что такой подготовки будущей элиты российского общества явно недостаточно.
Мундир пажа парадный.
В 1765 году академиком Г. Ф. Миллером была составлена новая программа обучения пажей. В корпусе стали изучать математические и военные науки, философию, мораль, право, историю, географию, генеалогию, геральдику, юриспруденцию, государственный церемониал, русский и иностранный языки, каллиграфию, а также верховую езду, танцы и фехтование.
В царствование Александра I была проведена серьезная реорганизация Пажеского корпуса. В 1802 году он был преобразован в военно-учебное заведение по типу кадетских корпусов и приобрел чисто военную направленность.
Еще более серьезные изменения произошли при Николае I. Тогда комплект обучавшихся в корпусе был увеличен до 150 человек и были изданы правила о порядке зачисления в пажи. В соответствии с этими правилами в Пажеский корпус зачислялись только дети лиц первых трех классов служилых людей России (не ниже генерал-лейтенанта или тайного советника) или внуки полных генералов. Редкие исключения из этого правила делались для детей старинных русских, польских или грузинских княжеских родов. Зачисление в Пажеский корпус производилось только по высочайшему повелению.
Погоны воспитанника Пажеского корпуса.
Обучение в корпусе длилось семь лет, в том числе два года в специальных классах. Пажи, не удовлетворявшие требованиям перевода в специальные классы, увольнялись с правами окончивших военные гимназии. В двух специальных классах проходили программу военных училищ. Воспитанники специальных классов, так же как и юнкера, считались военнослужащими и приносили при поступлении общую для армии военную присягу. В случаях крупной провинности они отчислялись в полки на положение вольноопределяющихся. Учащиеся корпуса именовались пажами, а звание камер-пажей имели обучавшиеся в старших классах, удовлетворявшие требованиям по успехам в науках и поведении. Камер-пажи помимо учебы несли придворную службу при особах императорской фамилии. Требования к воспитанникам корпуса были высокими. Знания оценивались объективно, вне зависимости от происхождения. Первые ученики при выпуске заносились золотом на белые мраморные доски почета, висевшие в актовом зале корпуса.
Преподавание в корпусах велось на высоком уровне. Там читали курс не только корпусные преподаватели, но приглашались профессора университета и высших военно-учебных заведений Петербурга. Ряд преподавателей корпуса являлись учителями особ царской фамилии.
Окончившие специальные классы разделялись на четыре разряда по итогам обучения и выпускались в офицеры: 1-й разряд – подпоручиками и корнетами в гвардию с получением на обмундирование 500 рублей; 2-й разряд – подпоручиками или корнетами в армейские части с одним годом старшинства и получением на обмундирование 225 рублей; 3-й разряд – теми же чинами в армию без старшинства с получением на обмундирование 225 рублей; 4-й разряд – унтер-офицерами в армию на шесть месяцев с дальнейшим производством в офицеры при наличии в части вакансии.
За свою историю Пажеский корпус неоднократно менял свой адрес в Санкт-Петербурге. И только в 1810 году он обрел постоянный адрес по улице Садовой, где в середине XVIII века по заказу князя М. И. Воронцова был построен дворец по проекту архитектора Растрелли. В 1763 году дворец и прилегающий к нему участок были проданы в казну, а в 1797 году дворец приобрел Павел I и пожаловал его Мальтийскому рыцарскому ордену госпитальеров Св. Иоанна Иерусалимского, магистром которого он стал. Тогда же по поручению Павла I архитектор Д. Кваренги пристроил к дворцу Мальтийскую капеллу и в левом крыле дворца создал православную домовую церковь.
Выпускники Пажеского корпуса на груди носили специальные знаки с изображением белого мальтийского креста. Но это был официальный знак, а неофициально выпускники носили особые перстни из стали и золота, на которых была надпись «№ из 30» (порядковый номер выпускника в соответствии с успехами в учебе) и год выпуска. Сочетание металлов перстня было не случайным, ибо пажи выбрали своим девизом девиз рыцарского ордена тамплиеров: «Чист, как золото, тверд, как сталь». По этим кольцам, которые не снимались с руки всю жизнь, выпускники узнавали друг друга. Независимо от года выпуска или чина они говорили друг другу «ты». Если бывший питомец делал головокружительную карьеру, он помогал своим сотоварищам продвинуться по службе, оказывая протекцию и всяческую поддержку.
Знак выпускника Пажеского корпуса.
Алексей Брусилов, по его словам, быстро вошел в жизнь корпуса. В Петербурге ему жилось неплохо. В увольнения он ходил к двоюродному брату своего дяди графу Юлию Ивановичу Стембоку, который являлся директором департамента уделов. Его дом посещали многие известные в то время люди. «Видел я там по воскресным дням разных видных беллетристов: Григоровича, Достоевского и многих других корифеев литературы и науки, которые не могли не запечатлеться в моей душе», – позже вспоминал Брусилов. В то же время он признавался, что учился он не особенно прилежно. «Те науки, которые мне нравились, я усваивал очень быстро и хорошо, некоторые же, которые были мне чужды, я изучал неохотно и только-только подучивал, чтобы перейти в следующий класс». Но это не всегда удавалось, и после пятого класса, не выдержав переводного экзамена, он был оставлен на второй год.