— Что ж ты творишь, нехристь? — ворчал Фёдор. — Ослабь верёвку — больно давит, трёт! Зачем саблю на дерево закинул? Перед хозяином выслуживаешься, басурманин? Почему ж тогда и вовсе не отнять?
— Хозяин не велел, — бросил Джура, убегая.
Участь Мажита оказалась немного легче. Так же как и Фёдор, скованный колодками, он избежал жёсткой петли аркана. Аккинский грамотей уселся на землю, у ног Фёдора.
— Счастливчик... — кривился Фёдор. — Эх, зачем я не стал муллой? Тогда б этот барсучий сын не посмел бы меня арканом душить...
— Всё оттого, что я слабый, Педар-ага. А ты — мужественный боец и опасный враг. Йовта боится тебя, потому и велел своему слуге надеть тебе на шею аркан...
— То-то я не разберу пока кто и кому тут друг или враг.
— Мне хочется пить, — рассеянно заявил Мажит.
Кривоногий, толстенький и остроносый, похожий больше на барсука, чем на бравого джигита, Джура оказался хорошим бойцом. На глазах Фёдора он снёс головы двум противникам, рискнувшим участвовать в смелой вылазке за стены Коби, сам получил рану, но не вышел из боя до самого конца.
Фёдор сообразил: небольшой гарнизон, человек в пятьдесят, не более, Йовта неотлучно держал под стенами крепости. Прочие отряды его войска, разбившись на шайки, грабили окрестные селения. Завидев со стен строевую русскую часть на марше, защитники крепости решились на отчаянную вылазку.
Ливень утих, унесённый порывами холодного ветра с гор. Ветви клёна роняли на головы и плечи пленников частые капли холодной влаги. Фёдор и Мажит сидели на земле спина к спине. Близилось утро. Было холодно и туманно. Из белёсой пелены выступали стволы ближних деревьев. Издали слышалась редкая ружейная пальба и крики людей. Иногда в туманном мареве проносился невидимый взору всадник или вспархивала с ветки ночная птица, низвергая на головы пленников водопады дождевой влаги.
Бой утих лишь под утро. Фёдор не сомкнул глаз, ёрзал, вертел головой пытаясь ослабить хватку аркана. Но мокрая пенька не хотела поддаваться. Наконец он смирился, привалился к костлявому боку Мажита, задремал.
На рассвете из тумана беззвучно возникла Аймани, совершенно вымокшая и счастливая.
— Мне удалось убить Джуру и забрать ключ, — шепнула она в ухо Мажита.
— Как ты это сделала? — встрепенулся Фёдор. — Разве Йовта не отобрал у тебя оружие?
— Подобрала с земли камень, — просто ответила она. — Потом подобрала и кинжал, но Джура в это время уже был мёртв. Там сейчас много мертвецов... Гюзель пала, Мажит. Не надейся снова увидеть её живой. Но это не важно. Пусть они убивают друг друга, а нам надо довершить свои дела.
Она точным движением рассекла петлю аркана. Цепи колодок, глухо звякнув, упали в мокрую траву. Фёдор растирал распухшие запястья, прикасался к ранам на шее, оставленным злой верёвкой. Мажит уже лез на дерево за Волчком.
Аймани протянула ему чёрные лаковые ножны. Вот она, знакомая лента и кисть черно-бурой расцветки, вот она, отметина на рукояти клинка — дедовское клеймо. Даже ремень портупеи уцелел.
— Митрофания, родная, — прошептал Фёдор, — вернулась к мне...
Он перекинул через плечо ремень портупеи.
— Я забрала её у Йовты, — просто сказала Аймани. — А теперь — ступайте. Вокруг война и чума. Надо торопиться...
Фёдор схватил её, что есть мочи сжал в объятиях, принялся целовать мокрые волосы и щёки. Мажит тихо посмеивался, глядя на них с ветвей клёна.
— Скажи мне, кто ты... друг или недруг? Зачем мучаешь? — шептал он.
— Пока мучаешься и радуешься — ты жив, — отвечала она, мягко отстраняясь. — Я хочу, чтобы ты жил. В этом мой долг.
— Если собралась предать — так и скажи. А может, уже предала? Тогда я... тогда...
— Что?
Фёдор выпустил её из объятий, снова опустился на траву.
— Тогда я прощу тебя, — проговорил он глухо.
Она опустилась на колени. Заглядывая в его лицо, говорила быстро, путая слова нахчийской и русской речи:
— Воинство Йовты грабит селения в округе. Грабит мертвецов в чумных аулах, грабит проезжих странников. Йовта ослушался своего господина — хана Кюри, не встал на перевале, который вы называете Крестовым, не преградил дорогу русским к Грозной крепости. К Грозной из Кахетинского царства[26] идёт русское войско. К Грозной из Кюри[27] идёт войско хана. Там будет сражение. Об этом известно Йовте. Йовта боится Ярмула, которого предал. Йовта боится хана Кюри, которого предал. Йовта должен мне жизнь, но он предаст и меня, убьёт. Идите в крепость, забирайте княжескую дочь, бегите к Грозной. Там нет чумы, там есть защита.