Джонсон колыхнулся:
— Был же Нюрнберг! Неужели им мало своего Гулага?
Раск задумчиво сделал глоток:
— У нас немало людей считает, что приговоры там были на редкость мягкие.
Президент некоторое время размышлял, затем кивнул:
— В принципе они правы. Мне тоже не по нраву, что мы пригрели слишком много бошей. Одно дело ученые и инженеры, остальные нам зачем?
— Надо спросить у разведки.
Лицо Джонсона скривилось:
— Уже прошло достаточно времени, чтобы они распотрошили секреты наци. Ненужных можно сдать.
Госсекретарь заметил:
— Но в Западной Германии почти все ключевые лица так или иначе служили или сотрудничали с НДСАП.
— Это не наша проблема! Двадцать лет прошло, пусть продвигают молодых!
— Но англичане…
Джонсон не выдержал:
— Дин, черт побери, неужели ты не видишь, что русские целенаправленно нас подталкивают. Давят на нас политически и силой оружия, чтобы изменить ситуацию в Европе. Нам конфликт в Европе сейчас менее всего нужен.
Рас не зря стал руководителем госдепартамента, соображал он быстро:
— Их интересует стратегический паритет.
— Ты прав. Брежнев не дурак, он не хочет глобальной войны с непредсказуемым концом. Он предлагает нам договориться и поделить мир.
Госсекретарь потускнел:
— Нам этого не позволят.
Джонсон махнул рукой:
— Я это и без тебя прекрасно знаю. Наших ястребов просто так не угомонить. Их даже не впечатляет реки американской крови. На настоящий момент мы не имеем стратегического превосходства. Русские опередили нас в ракетах, и это неоспоримый факт. Скоро перегонят в боеголовках. Не смотри так, они сильны во многом. И преподносят данный факт каждый день. Лучше прочти это.
Раск некоторое время вчитывался в сухие строки статистики боевых потерь, затем достал платок и вытер взмокший лоб.
— Линдон, это серьезно?
— Потери последнего месяца. Их чертовы зенитные ракеты великолепны! И что еще хуже: новые истребители с их летчиками невероятно опасные.
— У нас что, больше нет превосходства в воздухе?
— Так и есть. Но эти чугунные лбы не прошибешь! — президент встал и нервно прохаживал по кабинету. — Дай генералам волю, и они обязательно втравят нас в третью мировую войну. А победы там не будет!
Раск обреченно вздохнул:
— И в мире нас уже не так сильно поддерживают. Вьетнам слишком дорого обходится нашей внешней политике. Неужели придется идти к русским и договариваться?
Джонсон покачал головой:
— Нам нет. Уже поздно. Это дело следующего президента. Мы, — он внимательно глянул на своего министра, — должны подготовить почву для него. И чтобы наши позиции оставались сильными.
— Господи, война без победы!
— Зато моему наследнику будет легче выгнать к четям этих дебилов с министерства обороны. Или даже посадить их.
— Давно пора!
Джонсон подошел близко к Раску и размеренно произнес:
— Найди возможность поговорить с самим Брежневым лично. Выяснить его намерения.
— Я постараюсь. Но сначала ему следует укрепить позиции на съезде их партии. Считаю, что тогда он откроет карты.
Президент размышлял с минуту, потом кивнул:
— Хорошо!
Дрогобицька область. Лукавица. Бешеные псы
Василий подпирал стенку, будто бы наблюдая, как хлопочет у стола хозяйка, собирающая в мешок проданные продукты. На самом деле оперуполномоченный Коваль опытным глазом пытался определить, живет ли в доме еще кто-то. Больно слава у него была нехорошая. Самая крайняя на селе хата. Уйти можно запросто через густой орешник и дальше вдоль речки. Он знал, что именно по воде бандеровские недобитки любили уходить от собак. И хозяйка больно уж говорливая, как будто от нервов. Нет, ничего подозрительного Коваль не замечал, но чутье говорило обратное. И вспугнуть нельзя прямым обыском. Брать надо всех живыми. Их коллеги уже порядком «наследили» и банда залегла на дно. Василия же учили настоящие волкодавы, даром что молодо выглядит.
Так господаря и завтра не буде? Шкода, ми б ще у вас сала та мяса купили.
— Немає його. Поихав у мисто працюваты,- чернобровая молодушка играла глазками. — Та нэвжэ ни в кого бильше немає?
— До нас скупили.
— Ныни вже не так файно й багато як ранiш, — опечалилась газдыня, но тему развивать не стала. «Нэ звідай ня нич»
Ей ненавистны были эти не настоящие украинцы, говорящие не на правильной мове. Хоть по виду и сличный фацет, но — ' А шляк бы трафыв эту мантелепу!"