Медведев в это время ведет переговоры по рации. Поэтому, когда кортеж на всей скорости подкатил к главному входу здания на Старой площади, там уже стояло два экипажа Службы Охраны, а около дверей расположились бойцы с АКМС. Он показался удачным оружием в случае усиления. Телохранители тут же окружили меня кольцом и не отпускали до лестницы. Несколько человек и внутри шли впереди, но коридоры ЦК и так обычно бывали пусты, сейчас же мрачно тяготили полной безлюдностью.
После первоначального шока меня обуревали страсти и крепла уверенность. Хотелось скорого разрешения ситуации, а также «разбора полетов». Нам страну поднимать, а утроили чёрт-те что! Зла не хватает на этих советских деятелей. Наверное, я зря с ними либеральничаю.
— Кто внутри?
Черненко и в самом деле смотрится крайне плохо, того и гляди уйдет в «паническую атаку». Что за хлюпики пошли! Потому нарочито придаю голосу твёрдости и уверенности.
— Ттам… — Константин кивает в сторону приемной, — только врач и дежурный.
Оборачиваюсь к Медведеву:
— Врача оставить, дежурного допросить! Кто его обнаружил?
Черненко непонимающе смотри на меня, он все еще в шоке. Только этого не хватало! Из приемной выныривает Медведев и тихо докладывает:
— Помощница услышала шум и сразу зашла туда. Хлопнулась в обморок. Сейчас в прострации в одном из кабинетов.
Я заметил, как по коридору к нам движется Грибанов и несколько человек в гражданском. Мои личники уже предупреждены и пропускают их.
Отвожу начальник собственной спецслужбы в сторону:
— Олег Михайлович, специалисты с вами?
— Два эксперта с большим опытом.
— Хорошо, сейчас заходим в кабинет и фиксируем обстановку.
Начальник спецслужбы жестом подзывает двух человек из команды и спрашивает:
— Кто будет заниматься расследованием?
— Официально МГБ, сейчас они прибудут. Ну и…
Грибанову повторять не нужно. Спецслужба Первого проведет собственное и отследит реакцию публики. Наверняка уже заработала прослушка в некоторых кабинетах. И я не вижу в таком порядке ничего плохого. Это рядовой гражданин может требовать конфиденциальности. Аппаратные работники высокого ранга априори ее лишены. Потому что работают на интересы государства. А партия и, в частности, ЦК часть его. И я также часть Государства!
Вперед проходит высокий мужчина в возрасте. По повадкам заметно, что в данной области работает давно. На руках перчатки, на ногах бахилы. За ним следует молодой эксперт с фотоаппаратом наперевес. Через минуту подзывают нас. В кабинете Суслова, как всегда, душно, указываю на окно, чтобы открыли. Некого уже простуживать. Картина маслом! Михаил лежит лицом на столе. Весь затылок разворочен, стена рядом запачканы кровью и мозговым веществом. Для верности он вставил пистолет в рот. Вот тот лежит рядом со стулом на ковре. Ближе не подхожу, чтобы не наследить. Первый спец тщательно снимает отпечатки, осматривает тело, второй скрупулезно все фиксирует на камеру. Грибанов сам ведет протокол осмотра. Первый официальный документ. Копией поделимся с МГБ.
— У него что-то в руке, Леонид Ильич.
Твердым голосом указываю:
— Она нужна мне. Достаньте аккуратно!
Через минуту кусок бумаги у меня в руках. Сбивчивый, непохожий на обычный почерк:
— «Прости, Леонид. Иначе не мог…»
«Вот дьявол! Так просто сдался или что-то произошло?»
На плечи внезапно наваливается огромная тяжесть. Отчего-то ощущаю дичайшую ответственность за произошедшее. Сам же и подталкивал. Они же тут все расслабленные, не ожесточенные. Раньше боялись Хозяина, сейчас только потерять синекуру. Тьфу ты! Наше поколение ругают, но мы девяностые пережили и на кишках страну вытолкнули в будущее. Детей вырастили и выучили, они живут в совсем ином мире благодаря нам. И неплохо, кстати, живут.
Не сразу замечаю шум в приемной. В проеме появляется голова Цвигуна.
Он моментально оценивает обстановку:
— Товарищ Первый, мы можем приступать?
— Конечно! Копия осмотра сейчас будет готова. Материалами с вами поделятся.
Глава МГБ уж просек, что мои люди сами будут работать, но большую часть дел вести его ведомству.
— Прокуратуру вызывать?
— Зачем? Самоубийство. Откуда у него пистолет? Он оружие не любил.
— Это наградной Токарев, товарищ Первый.
Следом в дверь пропихивается Черненко, замечает труп, ахает и падает назад.
— Уведите его в кабинет! И медика туда. Из здания никого не выпускать. Работайте, товарищи, я у себя.