Тогда же Тэтчер оказала ещё одну услугу крупным банкам лондонского Сити, устранив контроль над обменом валюты, так что вместо инвестирования капитала в перестройку прогнившей индустриальной базы Британии фонды уходили на спекуляции недвижимостью в Гонконге или на выгодные займы странам Латинской Америки. После 1979 года начавшаяся в Британии, продолженная в США, а затем и вышедшая за пределы англо-американского мира шоковая волна радикального монетаризма Тэтчер и Волкера распространялась как раковая опухоль. Страны одна за другой прогибались под требованиями о сокращении правительственных расходов, о снижении налогов, о дерегулировании промышленности и подрыве влияния профсоюзов. По всему миру процентные ставки взлетели до уровней, ранее не виданных в мирное время.
В начале 1980‑х годов политика монетарного шока Волкера подняла процентные ставки в США до невероятных 20%. Экономическая подоплека таких жёстких процентных ставок стала вскоре очевидной. При ставке 20% или даже 17% любые инвестиции в промышленность, требующие 4–5 лет, чтобы окупиться, становились просто невозможными. Уже одна только выплата процентов по займам на строительство это запрещала. Шоковая терапия Волкера была взята на вооружение бездарным президентом Картером, который в марте 1980 года охотно подписал беспрецедентный закон — «Закон об отмене регулирования депозитарных учреждений и кредитно-денежного контроля». Этот закон стал первым в серии шагов, предпринятых основными нью-йоркскими банками, возглавляемыми Дэвидом Рокфеллером, в американской и мировой экономике в последующий период.
Этот закон дал ФРС право применять свои резервные требования к банкам, включая ссудо-сберегательные, даже если они не являлись членом ФРС, позволив кредитному шоку Волкера в достаточной степени перекрыть поток кредитования. Кроме того, новый закон ликвидировал любые официальные ограничения сверху по процентным ставкам, которые банки могли налагать на своих клиентов в соответствии с «Правилом Кью» ФРС, а также отменил все законы штатов, которые устанавливали какие-либо ограничения по процентным ставкам, так называемые антиростовщические законы. Теперь согласно новой религиозной догмы, которую британцы назвали «неолиберальным монетаризмом», только небо могло бы стать пределом для процентных ставок. Деньги должны были стать божеством, а весь мир — его ревностным служителем. А банкиры Уолл-Стрит должны стать Богами денег.
Глобальное воздействие высоких процентных ставок Волкера опустошило индустриальный и развивающийся мир. К началу 1980 годов во всем мире долгосрочные финансируемые правительством капиталовложения в инфраструктуру: железные дороги, шоссе, мосты, канализационные системы, строительство электростанций в результате агрессивной политики Тэтчер-Волкера начала 1980-х были уничтожены. Международный институт чугуна и стали подсчитал, что с момента первого нефтяного шока в 1975 году до 1985 года в крупных промышленно развитых странах общая доля всех правительственных расходов, выделенных на строительство общественной инфраструктуры, упала в два раза. Мировое производство стали, грузооборот и другие показатели реальных физических экономических процессов отражали катастрофическую картину англо-американской политики монетарного шока. Мировая сталелитейная промышленность вошла в самую глубокую депрессию с 1930-х годов.
Это вкратце, над чем нам предстоит работать. Вернее, на чем можно крупно заработать. Играя на ставках и представляя перспективы, мы получим самые халявные деньги в мире! Это вам не продажа нефти и леса! СССР будет на что устраивать Великую постиндустриальную революцию. Как раз к семидесятым мы начнем выдыхаться, вычерпав потенциал роста производительности труда. Затем колеса смажет моя стратегия «Точечного роста» в инвестиционных инкубаторах, основой которой станут МП и корпорации вроде «Вычислительных машин». И вот тут спекулятивные сливки начнут наполнять наш «второй бюджет».
Если благодаря двухконтурной экономике мы сможем кредитовать свое производство и строительство, наполняя карманы граждан честно заработанными рублями. То с внешнего рынка можно получать ништяки лишь за конвертируемую валюту. Которая будет нами украдена из прибыли финансистов. В СССР потекут рекой инвестиции, что позволят относительно легко модернизировать практически все народное хозяйство. Что сможет сделать США, если у нас карт-бланш на трату денег в проект «Ракетопланы»? Мы поставим доставку орбитальных грузов на поток. Многоразовые корабли сделают возможным запредельно чистое автоматизированное производство, создание уникальных биолабораторий и черт знает еще чего в космосе. Им нас уже будет никогда не догнать!