«Пьют, - докладывал комендант. - Разговаривают...»
«Замполит там?»
«Так точно, товарищ генерал-лейтенант! Там замполит».
«Это хорошо. Без замполита - пьянка, с замполитом - мероприятие. Потом доложишь, о чем разговаривали. Особо злостных - на заметку».
«Уже сделано, Александр Иванович!..»
Только через неделю опомнившийся министр обороны Грачев отдал приказ открыть огонь. Лебедь его продублировал, а больше ничего личному составу и не надо было от командующего. Понесли мародеров так, что только «бранзулетки» от них отлетали, а все остальное в дым обращалось.
После этого и стал генерал Лебедь приднестровской легендой, «человеком года» и депутатом Верховного Совета самопровозглашенной республики.
Взлетел Лебедь замечательно. Начал скверно. Рейтинг его упал в Москве, отжался в Красноярске, а потом снова упал. На этот раз трагично: 28 апреля 2002 года красноярский губернатор Александр Лебедь погиб при крушении вертолета.
Люди типа Сергея Шойгу раздражаются необходимостью всяких публичных рассуждений на заданную телевидением тему, ибо предпочитают действовать - мгновенно и решительно, и кажется порой, что, уходя от нерешительности и колебаний, они даже не задумываются о возможных последствиях своих действий. Но это только так кажется. Каждое их действие вызвано определенным набором обстоятельств, и каждое решение обусловлено необходимостью решать, а не рассуждать на темы решения. Так, наверно, следует понимать уверенность Шойгу в безотлагательности и правильности того, что он делает.
А как понимать генерала Лебедя, который упал в Тирасполе - отжался в Москве? Его уволили из армии с благодарностью за безупречную службу и с настороженностью приняли в Москве. Генерал был замечен кремлевским кланом «реформаторов» еще в ходе августовских событий 1991-го, когда он появился во главе батальона десантников у Белого дома, но доверия к нему не испытывали. Никто, включая Ельцина, не понял тогда: пришел заместитель командующего ВДВ защищать демократию или же разведать подходы, чтобы без лишних осложнений повязать самих демократов. Несколько лет спустя банкиры и олигархи, приглашенные на встречу с кандидатом в президенты Лебедем, тоже сомневались: то ли это волк, грызущий рыночные устои, то ли волкодав, их защищающий? Но денег дали.
Но тогда не о деньгах шла речь. Депутату Госдумы и большому другу Новодворской Котику Боровому, пристальнее других присматривавшемуся к Лебедю, давно пришла в голову идея, что демократии в целом и «демшизе» в частности нужен сильный консервативный лидер некоммунистических взглядов, но умеренно патриотической направленности. Присмотревшись, Котик понял, что генерал - потенциальный кандидат в лидеры какой угодно направленности. Ищущий в чужом белье момент истины Андрей Караулов сделал с Лебедем передачу «Момент истины». Генерал сдержанно рычал в эфире, запасов харизмы не жалел и уверял, что знает, как спасти отечество, которое будет.
- Надо, - пояснял генерал, - нанести одновременно три удара, а больше ничего не надо.
- Удары по кому? - округлял кошачьи глаза Караулов, но Лебедь, жестко щурясь, держал паузу - он все-таки обладал актерским даром, этот нелетающий Лебедь.
- Три удара! - рокотал бывший командарм, - по взяткам, обману и страху.
- Понимаю, - с облегчением блеял Караулов, - но хватит ли сил?
- У меня хватит. Эту тактику я взял не из учебников, которые еще не написаны, а принял по жизни.
- Как это?
- А вот так: упал - отжался!..
После эфира Котик Боровой открылся Лебедю, что хочет сделать из него русского де Голля. Лебедь тоже захотел, но не знал, как становятся де Голлем. Не знал и Котик. Никто не знал. К президентским выборам 1996-го повел Лебедя всесильный тогда генерал Коржаков, не догадываясь, что роет себе яму.
Для начала экс-командарма приставили к национальному совету Конгресса русских общин, а к нему самому - вице- президента «Медиа-Моста» Игоря Малашенко. Рядом клубился Борис Березовский. Он не проводил исторических параллелей с биографией и личностью де Голля, но был убежден, что Кремль «вложился в разыгрывающего», который отдаст свои голоса Ельцину во втором туре, и наладился контролировать предвыборную кассу. Тут он не ошибался.
Пока Малашенко уговаривал Лебедя зачесывать назад бандитскую челку, а сам он не без самодовольства обживал апартаменты на «барском» этаже особняка в Лаврушинском переулке, где разместили штаб движения «Честь и Родина», Березовский размышлял чисто конкретно: отсыпать баксов спасителю отечества из поступивших в кассу миллионов или погодить с этим? Ельцин дал на раскрутку Лебедя 20 миллионов долларов, а тот наивно полагал, что все деньги идут от Березовского.
Деньги были нужны очень. Выпускалась газета, выходили книги Лебедя, которые он не успевал прочитывать, заказывались банкеты, фуршеты, чартерные рейсы по городам и весям. Родина денег не давала. И тогда Лебедь решил сам назначить себе спонсоров. В его кабинет на Лаврушке были приглашены Владимир Потанин, Владимир Гусинский, Борис Березовский, Михаил Ходорковский, Александр Смоленский, Михаил Фридман и почему-то генеральный конструктор яковлевскцго КБ Александр Дондуков.
Все, кроме осведомленных в раскладе Гусинского и Березовского, явились с каменными физиономиями. Они помнили фразу генерала, неосторожно брошенную им на публике: «Мы еще посмотрим, кто из них настоящий банкир, а кто просто вор. Разбираться будет следствие». Лебедь сыпал экспромтами, над которыми накануне просидел часа три, «хлопотал мордой» не хуже театрального актера, грозно поминал «ржавого Толика» и «траченного молью эстрадного экономиста Гайдара». Олигархи молчали в тряпочку. Позже Ходорковский все же заикнулся про то, кто и как будет с ними разбираться. Тут Лебедю пришлось импровизировать на самом деле.
- Вы не до конца расслышали мою фразу. Я сказал: «Разбираться будет следствие, которое мы не допустим».
Это было похоже на анекдот, и олигархи заулыбались. Потеплело. После настоящего, уже французского анекдота попросили спасителя отечества перейти к экономической части программы.
- Мое дело не строить экономику, а поле для нее расчистить, - заявил Лебедь. - Строить будете вы. Я намерен свести к минимуму вмешательство чиновников в экономику рынка.
Пояснил, что для этого потребуется резкое снижение налогов, что значительно сократит денежную массу, коей почти бесконтрольно распоряжаются чиновники, и тогда, следовательно, «сама собой перестроится психология бюрократа». Если исчезнет возможность получать взятки, то придется работать без дураков. Ни на миг олигархи не допустили мысли, что Лебедь несет этот бред искренне, но все равно было приятно слышать, что не надо будет платить налогов и давать взятки.
- Таков будет мой первый удар по самоедскому государству и ублюдочному рынку, - подытожил генерал. - А в перспективе я намерен сделать государство и рынок союзниками. Мы вместе ударим по обману и страху.
- По преступности? - уточнил озабоченный Березовский.
- Да, как вы намерены бороться с бандитами? - встрепенулся Фридман и мелко захихикал не к месту.
- Бандиты, бандиты... - проворчал генерал. - А сам я, по-вашему, кто?
И косая челка упала на узкий лоб нового де Голля.
Взлетел Лебедь замечательно. Начал скверно. Кто бы ему подсказал, что негоже так светиться в лучах юпитеров - ослепят, а потом закоптят. Кто бы поведал ему, что обкладывают микрофонами и щедро аплодируют очередному кумиру и харизматику не просто так, а по чьей-то команде, в соответствии с которой и раскручивается имидж каждого спасителя демократии в России. Не путать с Шойгу, который спасал не демократию, а Россию.
Не знал, видно, генерал Лебедь, как хитро и подло действуют рожденные ползать, чтобы приземлить способных летать. Каждое слово, сказанное необдуманно, на ходу или, быть может, ради вящего эффекта, подчеркивавшего решимость кумира бороться за порядок и справедливость, непременно опишет заданный круг и вернется каверзным вопросом туда же, откуда невзначай вылетело. Слово, как известно, не воробей, но на телевидении ловить его научились профессионально. И упаковывать в другую обертку. Не только слово, которое не воробей, но и деньги олигархов могут утопить нелетающего Лебедя в мутной воде околокремлевских интриг, это он понимал. И жаждал заручиться поддержкой министра Шойгу с его миллионной армией голосов. Генерал генералу - друг, товарищ и брат, не так ли, Сергей Кужугетович? Нечто подобное было изложено в прочувствованном письме Александра Ивановича главе МЧС.