В этой обстановке, когда династические и политические интересы русского государства оказались под угрозой, экстраординарный поступок Бурхарда Миниха имел огромное значение. Поступком были действия фельдмаршала по «политическому уничтожению» Бирона.
* * *
По некоторым сведениям, после окончания военных действий (1739 год) и после этого (в 1740 году) Миниха пытались под разными предлогами удалить из столицы. Герцог Бирон и раньше был заинтересован в «отъездах» своего противника фельдмаршала «к южным границам», ведь как раз в этот период (в 1737, 1738, 1739 годы) власть Бирона укрепляется в форме влияния на императрицу. После победы русской армии, ведомой Минихом под Ставучанами, когда курляндский временщик мог воочию увидеть триумф военачальника, Бирон быстро «склоняет» Анну Иоанновну к заключению мира с Османской империей.
— Просьба Бирона об окончании войны во многом понятна. Война против османов и татар истощила русские финансы. И, кроме того, если продолжить воевать с османами, то они быстро раздавят ленивых австрийцев, двинутся на Россию, а для правительства это очень невыгодно. — Фельдмаршал говорил так, потому что знал Бирона. Знал, что вдвоем им будет тесно у трона. В Петербурге авторитет Миниха рос с каждым днем. В июле 1740 года Бурхард Миних, президент Военной коллегии, в сопровождении наследного принца Курляндии (сына Э.И. Бирона) отправился в Кронштадт. Он собирался осмотреть укрепления и посо
вещаться с флотскими начальниками. В Кронштадтский гарнизон было тогда записано десять тысяч человек пехоты. Фельдмаршал предложил использовать эти силы для фортификационных работ и одновременно, как он сам заявил, если будет нужно, «посадить эту пехоту на суда в случае войны». После этой поездки глава военного ведомства послан в Выборг, Кексгольм и Шлиссельбург «для обозрения как укреплений в этих городах, так и границ Финляндии». Его упорно не хотят видеть в столице.
Но уже в октябре того же года Миних не может не быть в Петербурге. Резко ухудшилось здоровье Анны Иоанновны. Ей оставалось жить какие-то считаные часы. В царских покоях собрались Бирон, Остерман, Бестужев, Черкасский и фельдмаршал Бурхард Миних. Императрица перед смертью оглядела стоящую вокруг ее ложа группу сановников и, заметив последнего, еле слышно прошептала:
— Прощай, фельдмаршал!
Но эти слова все расслышали. Всех присутствующих это очень удивило. Через несколько тягостных минут императрица тихо скончалась.
* * *
Чтобы хоть немного представить взаимоотношения Миниха с правящей элитой, расскажем об одном эпизоде «тайной дипломатии XVIII века». Как говорили дипломаты, «упорно ходили слухи» о том, что недружественные России государства — Швеция и Турция — хотят заключить договор в форме военного союза. Русский представитель в Стокгольме Бестужев сообщил письменно о том, что существует тайная миссия некоего майора Цинклера. Майор был послан в Константинополь за текстом ратификации договора. Петербургский Кабинет приказывает фельдмаршалу «нейтрализовать Цинклера как тайного агента противника». Предписывалось «захватить на возвратном пути, отнять у него все бумаги и депеши и даже убить его в случае попытки сопротивления». Шведский тайный агент после остановки в городе Бреславле на пути к городу Нейштеделю был захвачен русскими офицерами. Специально выделенные для действий по поимке шпиона капитан Кутлер, поручики Лесавецкий и Веселовский обыскали его, а после того, как обнаружили нужные документы, закололи Цинклера.
Один из современников позже назовет это событие «убийством на большой дороге». Скандал с исчезновением шведского резидента замять не удалось, и самое неприятное, что это дело было списано на Миниха. Сама императрица уверяла придворных, что не ведала о возможной трагедии. Однако Миних продолжал исправно служить престолу, не принимая во внимание нападки со стороны некоторых вельмож.
Осенью 1740 года Анна Иоанновна, тяжелобольная и, видимо, ожидавшая смерти, поставила перед Кабинетом вопрос о наследовании престола. Именно Миних, хотя и пользуясь поддержкой Бестужева, Остермана и Черкасского, стал просить герцога Бирона принять обязанности регента при малолетнем Иване Антоновиче.
— Мы хорошо знаем превосходные качества характера вашего, герцог. Мы убеждены, что никто, кроме вас, до такой степени не сведущ во внутренних и внешних делах Российского государства.
Эти слова фельдмаршала можно расценивать как попытку «укрепить власть» Бироном, и одновременно, учитывая то, что Миних неплохо знал герцога, можно истолковать его действия как первый шаг к должности первого министра в недалеком будущем. Знатоки русской истории могут поспорить об истинных причинах такого поступка, но ясным остается одно: Миних в преддверии факта смерти императрицы был одним из самых влиятельных политиков среди элиты, в то же время оставаясь авторитетным военачальником.