Это было предвидение того, что произошло сразу же после его парижской лекции, как описано в одной из предыдущих глав, где рассказано, как он вовремя примчался домой, чтобы увидеться с матерью перед самой ее смертью.
Второй случай тоже связан со смертью его матери и излагается в той же рукописи, но в другой связи:
Многие годы я пытался разрешить загадку смерти и с жадностью искал любого духовного знака. Но лишь однажды за все время моего существования у меня был опыт, который на мгновение поразил меня как сверхъестественный. Было это в момент смерти моей матери.
Я был совершенно изможден от боли и бессонницы, и как-то ночью меня везли в здание, находившееся примерно в двух кварталах от нашего дома. Беспомощно лежа, я думал о том, что, если моя мать умрет, когда меня не будет рядом с ее постелью, она непременно даст мне знак.
За два или три месяца до того я был в Лондоне в обществе своего покойного друга сэра Уильяма Крукса, когда обсуждался спиритизм, и эти мысли полностью завладели мной.
Я мог не обращать внимание на других людей, но находился под влиянием его аргументов, поскольку именно его эпохальная работа об излучающей материи, которую я прочел еще в студенческие годы, предопределила мой выбор профессии электротехника.
Я подумал, что сейчас самые благоприятные условия для того, чтобы заглянуть в потусторонний мир, поскольку моя мать была гениальной женщиной и особенно отличалась своей интуицией. Всю ночь все волокна моего мозга напрягались в ожидании, но ничего так и не произошло. И лишь рано утром, погрузившись в сон или в обморок, я увидел облако с ангельскими фигурами чудной красоты, одна из которых с любовью смотрела на меня и постепенно приняла черты моей матери. Призрак медленно проплыл через комнату и исчез, а я проснулся от неописуемо прекрасного пения множества голосов. В то же мгновение ко мне пришла не выразимая никакими словами уверенность в том, что моя мать умерла. И это действительно оказалось так.
Я не мог осознать всей тяжести мучительного знания, которое получил заранее, и, находясь под властью этих впечатлений и в очень плохом самочувствии, написал письмо сэру Уильяму Круксу.
Поправившись, я долго искал внешнюю приину этого странного проявления и, к своему большому облегчению, после многих месяцев бесплодных усилий нашел ее. Когда-то я видел картину знаменитого художника с аллегорическим изображением одного из времен года в виде облака с группой ангелов на нем, которое действительно плывет по воздуху, и это произвело на меня глубокое впечатление. Это было именно то, что я видел во сне, кроме подобия моей матери. Из расположенной поблизости церкви, где в то пасхальное утро служи лась ранняя месса, доносилось хоровое пение, и это прекрасно все объясняло в соответствии с научными фактами.
«Научное» объяснение Теслы, конечно, совершенно ненаучно. В нем упускаются три принципиальных факта. Во-первых, это то, что в то время он определил как сверхъестественное переживание, давшее уверенность, которую невозможно передать словами. Во-вторых, в этом переживании он получил сообщение о смерти матери, которое понял совершенно правильно. И, в-третьих, все это произошло в самый момент ее смерти. В механизме этого явления были задействованы его воспоминания (например, о картине) как средство передачи ему информации в понятной, хотя и символической форме. Кроме того, несколькими месяцами ранее он уже получил связанное с матерью предвестие в конце периода частичной потери памяти.
Попытки Теслы «научно» объяснять любые психические или научные явления и слабость его объяснений, которыми он довольствовался в этой сфере, указывают на кипевший внутри него конфликт, вызванный стараниями примирить чистого материалиста из «материи и энергии», каким был сверхчеловек, в которого он превратил себя, со стоявшим за ним человеком, в которого перенеслись огромные способности глубоко духовного проникновения в суть жизни, но которого он подавлял.
Один из самых странных обедов, которые когда-либо устраивал Тесла, он дал в честь профессионального боксера Фрица Цивика. Обед был устроен в 1940 году в одной из отдельных столовых комнат отеля «Нью-Йоркер». Фриц Цивик должен был участвовать в боксерском бою в Медисон-сквер-гарден за первенство во втором полусреднем весе, а обед был назначен на полдень того же дня.
Фриц был одним из шести братьев, которые профессионально занимались либо боксом, либо борьбой. Жили они в Питтсбурге, где их отец держал пивную. Все они родились в этом городе в семье выходцев из Югославии, чью труднопроизносимую славянскую фамилию братья в карьерных целях сократили до Цивик.
Тесла пригласил всех шестерых братьев, а кроме них лишь научного обозревателя «Нью-Йорк Тайме» Уильяма Лоренса да автора, и больше никого.
За столом собрались люди трех совершенно разных типов. Все шестеро братьев имели прекрасное физическое сложение. Они были примерно одного — среднего — роста, но из-за своих могучих, коренастых фигур, широкой груди и плеч казались довольно невысокими. У всех были ясные глаза, светлый цвет и четкие черты лица, а одеты они были в консервативные костюмы с просторным пиджаком и с белым льняным воротничком. Оба журналиста своим внешним видом составляли резкий контраст с борцами, а Тесла составлял контраст со всеми присутствовавшими. Лоренс с огромной копной зачесанных назад черных как смоль волос был больше похож на музыканта.
Тесла сидел во главе стола, по правую руку от него сидел Фриц, рядом с Фрицем трое его братьев, напротив них еще двое братьев и м-р Лоренс, а в самом конце стола сидел автор.
На этот раз Тесла не заказывал свою знаменитую утку — у него были другие планы. Как только все заняли свои места, он поднялся. Широкоплечий, коренастый Фриц казался рядом с ним пигмеем. На Тесле был легкий, плотно облегающий, однобортный костюм, в котором он казался более стройным, чем обычно. За предшествовавший год он значительно сбавил в весе, и это подчеркнуло обострившиеся в его последние годы черты его худого лица. Теперь это аскетическое лицо обрамлялось тонкими локонами серебристо-белых волос. Длинными, тонкими, изящными руками он начал жестикулировать над боксером, который с улыбкой смотрел снизу вверх на возвышавшуюся над ним странную фигуру.
— Я закажу для тебя прекрасный бифштекс пятисантиметровой толщины, чтобы сегодня вечером у тебя было много сил для победы за звание чемпиона…
Боксер поднял обе руки, пытаясь прервать жестикулирующего ученого.
— Нет, — запротестовал он, — у меня тренировка, и мне нельзя сегодня есть бифштекс.
— Слушай меня, — категорическим тоном возразил Тесла, размахивая руками и раскачиваясь, словно болельщик из группы поддержки на футбольном матче. — Я научу тебя тренироваться. Ты будешь тренироваться на бифштексах. Тебе подадут пятисантиметровый бифштекс с кровью, чтобы ты смог…
Но в этот момент к протестам Фрица присоединились и пятеро его братьев.
— Ему нельзя сегодня бифштекс, иначе он проиграет бой, д-р Тесла, — наперебой заговорили они.
— Нет, не проиграет, — отрезал Тесла. — Вспомните о героях нашей национальной сербской поэзии: они были полнокровными, энергичными людьми и могучими воинами. И вы должны бороться за славу Сербии, а для этого вам нужен бифштекс с кровью!
В исступлении Тесла размахивал руками и хлопал в ладоши, как возбужденный болельщик в захватывающий момент боя. Но его исступление не оказало никакого воздействия на неподвижно сидевшего Фрица и его братьев. Фриц ответил:
— Я выиграю бой, д-р Тесла. Я буду драться во славу Югославии, и когда судья вынесет решение в мою пользу и я буду говорить в микрофон, то скажу, что я дрался и за доктора Теслу, но, пожалуйста, д-р Тесла, — никаких бифштексов сегодня.
— Хорошо, Фриц, можешь заказать все, что хочешь, — согласился Тесла, — но твои братья будут есть бифштексы.
— Нет, д-р Тесла, — ответил старший брат, — если Фрицу нельзя бифштекс, то и мы не будем. Мы будем есть то же, что и он.
Фриц заказал один гренок с омлетом и беконом и стакан молока. То же самое заказали и пятеро братьев, а вместе с ними и оба журналиста.
Тесла от души рассмеялся.
— Так вот, значит, на чем ты будешь драться сегодня, — произнес он сквозь смех.