В шкафчике он отыскал домашнюю рубашку, давно ею не пользовался, но хотелось чего-нибудь чистого. Ведь к хорошему привыкаешь быстро и хочется всегда мыться чистой водой и ходить в чистом белье.
И когда причесанный, отмытый до голубизны кожи, пахнущий Зинкиным шампунем Шпак вышел на кухню, его жена буквально пошатнулась. Такого быть не могло.
Такого на ее памяти не случалось.
Со Шпаком тоже творилось нечто странное и совершенно непривычное.
Он встретился с Зинаидой взглядом и с трудом оторвал его.
Большие голубые глаза в темных, естественного цвета, ресницах рассматривали его настолько внимательно и даже упорно, что Шпак задержался в дверном проеме, дыша быстрее и мельче, чем обычно.
– Так проходи, садись, – сказала Зинаида. – Неужели Изю, твоего злейшего врага, выгнали с работы?
– Ты не права, – сказал Шпак. – Изяслав Матвеевич успешно трудится на своем месте.
– Значит, все-таки он тебя выгнал?
– Мне бы этого не хотелось.
В голосе мужа появилась рассудительность и даже расчетливость, словно, прежде чем открыть рот, он прислушивался к внутреннему голосу. А так – весь такой же, даже сивухой немного разит. Значит, с утра принимал.
Семен сел за стол, Зинаида поставила перед ним тарелку. Раньше бы швырнула, кинула, а сейчас не посмела.
Семен зачерпнул ложку супа, медленно покачал головой, держа суп во рту, и проглотил.
Зинаида смотрела, словно он дегустировал вино, выращенное ею на семейном винограднике.
– Знатно, – сказал Шпак. – Чудесный напиток. То есть суп. В жизни не употреблял ничего подобного по сладости ощущения.
– Семен, – тихо сказала Зинаида, – ты здоров? Может, давление подскочило?
– Давление в норме, – ответил муж, как всегда с секунду послушав внутренний голос. – Совершенно нормальное давление. И надеюсь, что в будущем оно не будет выходить из нормы, потому что гипертония чаще всего вызывается неумеренным потреблением алкоголя и жирной, богатой холестерином пищи.
– Вот именно, – сказала Зинаида, которая не раз объясняла это Семену, но он не слушал. А оказывается, запомнил и сделал выводы.
– Ты во мне разочарована?
– Безнадежных людей не бывает, – произнесла Зинаида после паузы. – Добавки хочешь?
– Был бы счастлив.
Котлеты мужу тоже понравились.
Подошла очередь компота. Компот Семен выпил залпом, чем испугал Зинаиду, потому что косточки он забыл выплюнуть. Даже сливовые.
– Ничего страшного, – сказал Шпак. – Выйдут вместе с экскрементами.
– Шутки у тебя дурацкие, – рассердилась Зинаида.
Так всегда со Шпаком. Стоит тебе расслабиться, поверить в возможность исправления этого урода, как он выкинет коленце, и ты понимаешь – случай безнадежный.
– Очевидно, я употребил неточный термин, – сказал Семен. – Ты ожидала слова «дерьмо»?
– Немедленно выйди из-за стола, и чтобы я тебя сегодня больше не видела, пьянь паршивая!
Можно представить себе гнев Зинаиды. Потому что гнев всегда бывает сильнее, если ты расслабился и пропустил неожиданный удар.
– Прости, если не угодил, – покорно произнес Шпак. – А куда мне пойти?
– Сам знаешь. К своим алкашам иди.
И мозг погибшего Шпака подсказал, что алкаши собираются на берегу речки в шашлычной «Английский король». Вот именно так!
Семен не стал спорить, потому что понял, что Зинаида не в том состоянии, когда женщины способны выслушать мужские аргументы.
Он шел по улице. Ноги вели его куда следует.
И тут он увидел киоск «Воды – мороженое».
Вторая сигнальная система сразу выдала ему в мозг ощущение вкуса сливочного мороженого.
Рука отправилась в карман, где лежало восемь рублей, как раз на кружку.
Эти деньги нельзя тратить, потому что человек, пришедший в шашлычную без денег, не пользуется уважением товарищей.
Но мороженого ему хотелось куда больше, чем пива.
– Вы чего, Семен? – удивилась девица, которая продавала мороженое. – Я вас здесь никогда не видела!..
– Захотелось, – кратко ответил Семен.
Он развернул мороженое, конус-стаканчик. Бумажку кинул в помойную урну.
Когда гений был еще маленький и его мама заболела лучевым синдромом, от которого не умирают, но мучаются до самой смерти, его отправили на лето к бабушке, в приморский городок Камни, тогда еще остававшийся в стороне от боевых действий. И там ему давали мороженое. С тех пор городок этот, попавший под водородную бомбу, исчез вместе со своими обитателями и мороженым, а тоска по детской радости осталась.
И можем ли мы осудить Шпака за то, что он предпочел порцию мороженого обыкновенному пиву, которое и сегодня выдается по выходным всем мобилизованным?
Шпак остановился у забора, вид у него был глуповатый и увлеченный.
Это и привлекло Артема Артемовича Груздя.
Артем Груздь, бывший председатель городской организации ДОСААФ, почетный пионер или красный следопыт, относился к славной когорте разоблачителей. Таких не выносят фокусники. Ибо разоблачитель покупает билет в первый ряд, чтобы в самый драматический момент закричать: «Вы смотрите, смотрите, у него из-подмышки нитка тянется!»
Сплетничают, что известный иллюзионист Дэвид Копперфильд, в отрочестве Коткин из Одессы, убил одного такого разоблачителя, но был оправдан судом присяжных. Но это в Америке, у нас убивать разоблачителей не принято.
Я отвлекся.
А если говорить серьезно, то Груздь – фигура опасная и неприятная.
Артем Груздь мучился бездельем, потому что лето еще не кончилось, дети разъехались на каникулы, женщины и мужчины недостойного поведения нежились на курортах или парились в очередях за билетами домой. Единственная радость – пришедшая утром секретная инструкция…
И тут он увидел Шпака.
Со Шпаком Груздь был во врагах.
Шпак как-то накостылял Груздю, несмотря на общественную значимость Артема Артемовича. Груздь с ним судился, но не победил ввиду отсутствия свидетелей.
Шпак ел мороженое.
Груздь почувствовал, что в этом есть подозрительный элемент.
Шпак никогда бы не позволил себе потратить копейку на мороженое, если неподалеку продают пиво.
– Семен, – сказал Груздь, не подходя близко, потому что опасался провокации, – ты чего делаешь?
Выживаемость в условиях тотальной атомной войны и экологической катастрофы возможна лишь для эмфатов, то есть людей с повышенной интуицией.
Гений, а ныне Шпак, относился к породе эмфатов. Он мыслей читать не мог, потому что это мистика, но чувствовал отменно.
И тут он почувствовал злобу, подозрительность и опасность.
Опасность была каким-то образом связана с мороженым. Почему-то его телу нельзя было питаться мороженым. Гений сделал то, что всегда делал.
Он спрятал мороженое в карман.
– Ты чего? – спросил Семен Семенович.
Недаром он был почетным красным следопытом. Он сразу понял, что дело нечисто.
Сделал шаг к Шпаку и велел ему:
– А ну, вынь руку из кармана.
Шпак повернулся и пошел прочь. Он шел прямо, чуть откинув назад голову, чего никогда не делал настоящий Шпак, но в тот момент Груздь еще не заподозрил подмены, он просто решил, что Шпак рехнулся.
Когда Шпак убедился, что этот неприятного вида грузный старик, на котором все висело – и нос, и усы, и живот, – отстал от него, он зашел в первый попавшийся подъезд двухэтажного барака и стал выскребывать из кармана жижу мороженого и совать в рот сладкие липкие пальцы.
В подъезд вошла тамошняя жиличка Светлана, приятельница Зинаиды Шпак, и поразилась, увидев, чем занимается Семен.
– Ты что, рехнулся? – спросила Светлана.
– Нет, спасибо! – Шпак совсем оробел и, оттолкнув с пути Светлану, поспешил домой.
Его путь был отмечен белыми каплями, брызгами и лужицами – мороженое вытекало из кармана и капало с пальцев.