— У пациента был скачок артериального давления, — проговорил я. — Мы должны проверить его головной мозг, тем более, что…
— Я сказал, нет, — перебил меня Зубов. — Первый день, а вы так меня достали уже!
Он выскочил из ординаторской, чтобы прекратить наш разговор. Зараза… Ожидаемо, но всё равно неприятно.
Здоровье пациента для меня важнее, поэтому придётся пойти на небольшой обман. Я самостоятельно заполнил направление и отнёс его главной медсестре. Запаренная, она и не обратила внимания на отсутствие подписи наставника, лишь устало кивнула.
Я вернулся в ординаторскую и спокойно выпил чай, гадая, куда сныкался Шуклин, чтобы спокойно поспать. Вроде бы первый день в клинике, а он уже умудрился где-то найти себе местечко. Ну, в этом весь он.
После небольшого перерыва я снова отправился на пост главной медсестры ознакомиться с анализами. Ольга Петровна уже разделила их на пять копий, готовы были все лабораторные исследования.
Так, в общем анализе крови увеличена скорость оседания эритроцитов, показатель, показывающий воспаление в организме. В моче обнаружены лейкоциты и эритроциты, а также белок. Пока что всё это подтверждает мой предварительный диагноз.
Я взял бланки для истории болезни и принялся заполнять общую часть. Так, анамнез заболевания надо расписать как можно подробнее, в этом часто заключается ошибка молодых врачей. Предварительный диагноз, план обследования. Далее — приложить часть анализов.
Пока я работал, Ольга Петровна принесла мне остальные заключения. Кроме КТ головного мозга, его придётся ждать ещё несколько часов.
Как я и думал, гломерулонефрит. Заболевание почек, которое чаще всего возникает после перенесённой бактериальной инфекции. Как раз и сыграл свою роль недавний тонзиллит у пациента.
Я расписал диагноз и предварительный план лечения.
Основное лечение будет связано с воздействием лечебной магии, магом с нефротическим аспектом. Такие лекари занимаются только лечением почек.
У меня этот аспект есть, но развит минимально. Но кроме магии это ещё антибиотики, диуретики, антигипертензивные препараты. Список немаленький, но заболевание очень серьёзное, и его надо лечить, а не переводить в хроническую форму.
Отдельно я отметил про свои подозрения на ишемию головного мозга. Это надо фиксировать, история болезни — это важный медицинский документ.
Я закончил и отправился назад в ординаторскую. Там я уже застал всех остальных интернов с готовыми историями болезни. Они громко о чём-то спорили.
— Э-это тубулярная карцинома, — заявил Болотов. — Я у-уверен, давление повысилось именно от этого. Такое бывает у пяти процентов пациентов с таким видом онкологии.
— Да какая онкология, обычная ишемическая нефропатия, — махнул рукой Шуклин. — Я на неё сразу подумал, а первая мысль бывает самой правильной.
— У Левашова цистит, — доверительным тоном заявил Соколов. — Я узнал диагноз, выставленный Зубовым, через свои связи.
Кажется, все пятеро предположили разные диагнозы у пациента. А связи Соколова решили его проучить, сказав неверный диагноз.
Пока все спорили, в ординаторскую зашёл сам Зубов. Он молча собрал у всех истории болезни и принялся их изучать. В ординаторской воцарилась напряжённая тишина.
— Соколов, Шуклин, Болотов, — наконец провозгласил он. — Диагнозы настолько неправильные, что хочется отобрать ваши дипломы врачей и сжечь их. Даже пятилетний ребёнок справился бы лучше!
Соколов выглядел растерянным. Ведь ему дали неверную подсказку.
— Тарасова, Боткин, правильно, — неохотно добавил Зубов. — Однако Боткин никак не угомонится со своей ишемией. Нет у пациента ничего такого, успокойся! А так… Молодцы.
Последнее слово он буквально выдавил из себя, бросив на меня короткий взгляд. Похвала даётся ему ой как непросто.
— Можете быть свободны на сегодня, — заключил наш наставник и покинул ординаторскую.
Пару минут все стояли молча, переваривая первый день в интернатуре. Затем на нас обрушился Соколов.
— Это что за дела⁈ — воскликнул он. — Если вы знали правильный диагноз, то надо было сказать всем!
— А в чём тогда смысл соревнования на место врача в клинике? — приподнял я бровь.
— Это тебя не касается, — фыркнул Соколов. — В любом случае, это место станет моим. Я объявляю войну!
Не успел я ему ответить, как в ординаторскую вбежала медсестра.
— Не могу найти Зубова! Там Левашову стало хуже! — прокричала она. — У него глаз ослеп!
Глава 2
Как я и думал. Потеря зрения — это явный неврологический симптом.