— КТ головы готово? — быстро спросил я.
— Да, кажется, его принесли мне буквально пять минут назад, — закивала Ольга Петровна.
— Тогда несите его сразу в палату, мы будем там, — отрывисто распорядился я и первым побежал к Левашову.
Остальные интерны ринулись за мной. Когда мы вбежали в палату, Левашов лежал на кровати, глаза его были закрыты.
— Вы нас слышите? — обратился я к нему.
Он открыл глаза и перевёл взгляд на нас.
— Слышу, — слабо отозвался он. — Но вижу только одним глазом. Что со мной?
Так, нарушений речи нет, это уже радует. Разговаривает адекватно, на вопросы отвечает правильно.
— Ещё жалобы есть? — уточнил я, пока игнорируя его вопрос.
— Рука правая… отнялась, — ответил Левашов. — Не чувствую её, как будто отлежал.
Так, на геморрагический инсульт это не похоже. Скорее транзиторная ишемическая атака. Вызванная повышением давления, которое вызвано гломерулонефритом. Ох и запутанная же ситуация.
— Г-головной мозг тоже подсвечивается, — проговорил Болотов, который просканировал пациента диагностическим аспектом.
Транзиторная ишемическая атака может перейти в инсульт, если ничего с ней не сделать. К счастью, поймали мы это состояние вовремя.
— Вот результаты КТ, — к нам подбежала Ольга Петровна. — Транзиторная ишемическая атака в каротидном бассейне с левой стороны. Инсульта нет.
Как я и предполагал. При подобных заболеваниях головного мозга симптомы обычно проявляются с противоположной стороны. Вот почему отнялась именно правая рука.
— Невролога сюда зовите, пусть неврологическим аспектом полечит, — распорядился я. — Плюс к лечению антиагреганты, глюкозу внутривенно и нейропротекторы. Сейчас всё распишу.
А в мои времена хватило бы только работы лекаря с неврологическим аспектом. Но сейчас без лекарств не обойтись. Лекарь сможет стабилизировать состояние, а потом болезнь нужно будет долечивать препаратами.
Ольга Петровна умчалась за неврологом. Остальные интерны потрясённо наблюдали за всей этой картиной, пребывая в полной растерянности.
— С вами всё будет хорошо, — заверил я Левашова. — Мы вовремя поймали заболевание и сможем вылечить его без последствий.
Он кивнул и снова прикрыл глаза. Потеря зрения на один глаз преходящая, через несколько часов зрение уже вернётся. Так что со всеми проблемами удастся разобраться.
— Что здесь происходит? — раздался сзади оклик Зубова. — Что из фразы «идите домой» вам было непонятно?
— У пациента случилась транзиторная ишемическая атака, — спокойно ответил я. — Невролог уже в пути. Мы же осматривали пациента, так как вас не смогла найти Ольга Петровна.
— Это с чего вы взяли про ТИА? — буркнул Зубов. — На кофейной гуще нагадали?
Я молча протянул ему результаты КТ головного мозга. Строго говоря, по КТ достоверно определить ишемическую атаку было невозможно. Её ставили под вопросом, исключая инсульт. Остальное — по симптомам и жалобам.
— Вы всё-таки провели ему КТ⁈ — воскликнул Зубов. — Я же запретил проводить это обследование!
— Это обследование спасло пациенту жизнь, — отозвался я. — Если бы мы сейчас теряли время на КТ и потом ждали бы результатов — мог бы произойти и сам инсульт.
Зубов понимал, что я прав, но просто физически не мог заставить себя признать это.
— Михаил Анатольевич, доброго вам дня, — в палату зашёл невролог. — Мне сказали, у пациента транзиторка случилась? Вовремя вы поймали, отличная работа. Это мне исправить гораздо проще, чем последствия инсульта.
— Это не я выявил, — неохотно признался Зубов. — А мой интерн, Боткин.
— В таком случае, выказываю вам своё уважение, молодой человек, — почтительно кивнул невролог. — Теперь оставьте нас, я обо всём позабочусь.
Я передал ему лист со своими назначениями. Как невролог он может что-то добавить или изменить.
Оставив невролога с пациентом, мы всей толпой вернулись в ординаторскую.
— Признаю, что был не прав, — недовольно произнёс Зубов. — Боткин, вы молодец.
Надеюсь, этот случай научит его, что к словам интернов тоже надо прислушиваться. Хотя вряд ли изменить нашего наставника будет так просто.
Он считается одним из лучших диагностов этой клиники. Но даже выдающиеся специалисты иногда совершают ошибки. Заметить ишемию было и правда трудно. И если бы у меня не была хорошо развита диагностика, то я бы тоже пропустил ее.
Весь год я потратил на развитие по большей части только этого аспекта, хотя однокурсники смеялись над таким подходом. Теперь, умея лечить, но не умея диагностировать, большинство из них сами остались в дураках.