Таким образом, первоначальная метафизическая среда мне нарисовалась такой, что Гений в ней оказался только носителем некоего архива документов, условно. То есть вроде как транспортное средство такое. Мы не знаем покудова чье это средство, но все же вполне понимаем, что это вроде автомобиля в аренду. Потому и давайте-ка прилепим бортовой номер ему. Например, пусть хоть обозначается Покером, коль уж арендовать его может любой.
Конечно, в колоде обычно два покера: черный и красный. Но здесь это одна двусторонняя карта, то есть с одной стороны она черная, а с другой красная. А, различаются те два обличия собственно тем, что если нечем тебе черный покер открыть, то закрытая карта останется черной, а если же есть чем открыть, то черный покер враз становится красным. Ну, а в знак такого превращения чудесного и называют же еще черный покер чужим, а красный – своим.
Однако, даже если покер стался своим, это ведь не означает того, что эта карта, отныне, навеки твоя. Нет, не твоя. Хотя, все содержимое в ней отныне твое. Значит, арендодатель «автомобиля» сего является только собственником «автомобиля», а ни того, что в этом «автомобиле» находится.
Словом, если удалось, таким образом, раскроить «сфинкса» того, значит кто такой Гений теперь известно сполна. Однако, о том что в нем еще что-то может храниться пока ничего неизвестно. Покудова видишь человеческий образ какой-то. Нет, не идея, а настоящий человеческий образ. Вот разве покойного. Но воспринимается очень свежо, будто бы кто близкий твой помер на днях, а это вот фотография его на буфете. Тем самым, метафизическая среда твоя обновляется, конечно, очень существенно. Но никакого соучастника по-прежнему нет, хотя присутствующий, пусть и покойный, а есть. Сталось, вот и все обновление.
Однако, вместе с тем, ведь это не такое присутствие, как портрет у тебя на буфете. Тут уж не просто памятный знак, а на самом деле же покойник присутствует. Словом, впечатление такое будто бы в мавзолее живешь. Представь-ка вот себе мавзолей, а в ём гроб посредине и в гробу том покойник. Вот, а чуть в стороне, в уголочку еще и твоя кроватка стоит. Сталось, там и живешь. Причем и безвыходно. Ну, а куда же из метафизической среды пребывания деться. Ведь другой-то нет у тебя. Вынужденное сожительство такое, понятно, не совсем из приятных. Но человек как-то сживается и жизнь все одно продолжается. То есть из гроба того все время что-то подкапывает, но это уже как будто бы мелочь. Хотя и несомненно приятная. Ибо, своего покойного «дядьку» начинаешь так себе мыслить, что той хотя и управился ласты-то склеить, а вот надо же весточки какие-то все же приходят. Причем и частенько очень же кстати. Ну, разве же нет в том отрады своей.
Конечно, все это, казалось бы, странно. Но если это уже словно семья, так кто же ковыряться в тех странностях будет. Ну, ни все же мы одинаковы и даже в семье. Значит, так тому и должно же быть. Не морочь себе голову. Ну, а если положение такое чуть ли не десятилетие тянется, то, естественно, как-то пытаешься представить порой, помечтать, мол, а каким же «дядька» при жизни мог быть. Словом, пытаешься не в портрет, а в образ войти. Разумеется, это только игра, однако, даже в игре, оказалось, многое видится совершенно иначе. Например, вот, играя в покойного, книгу Нового Завета взялся, однажды, читать. И, коль честно сказать, так и никогда не подумал бы, что в такой неувязанной книге, казалось бы, прочитаешь такое. То есть полнейшая неожиданность, ведь книжка-то оказалась очень даже увязанной. Наверное, благодаря ей и во вкус перевоплощения вошел же. В смысле, в образ покойного.
Словом, хорошая будто бы погода в душе и вдруг весной девяносто шестого года почувствовал, что доигрался похоже. В смысле, что «дядька-то» будто вскоре помрет окончательно. Блять, ну, если двум смертям не бывать так, как же покойнику в другой раз помереть, всё думалось мне. Но, тем не менее, несмотря на всю абсурдность того, все же чувствовал, что «дядька» вскоре уйдет.
Случилось все на рассвете. Просыпаясь, почувствовал вдруг, что проваливаюсь будто в беспамятство, а очнувшись уже осознал, что покойный «дядька» исчез, нет его больше. Гроб евонный пустой, вот разве если был ранее черным, то теперь вдруг перекрасился в красный. Скажешь, а чего это вдруг? Да, того что гроб той покер и есть. И, пока у тебя туда доступа нет, то и покер же черный, а как ключи подберешь и покойник оттуда рассеется, то и покер же враз становится красным. То есть теперь метафизический гроб этот твой собственный, в наследство от «дядьки» доставшийся.