Кстати, только-только русские войска двинулись обратно, как их «нагнал письменный совет» от австрийского императора Франца: «Избегать поражений, сохранять войска целыми, невредимыми, но удерживать неприятеля на каждом шагу, давая время явиться на театре войны эрцгерцогам Карлу и Иоанну и шедшим из России корпусам». Кутузов не мог оставить без внимания столь глубокомысленные советы венценосной особы и в присущей ему дипломатической манере отблагодарил императора за ценные наставления, а сам приказал войскам прибавить ходу… на восток…
Русские войска шли назад той же дорогой, что пришли форсированными маршами в Браунау. Погода снова испортилась: начались непрекращающиеся дожди, сменившиеся вскоре мокрым снегом – везде царила слякоть. Дороги развезло так, что не только пехота и артиллерия, но и кавалерия выбивалась из сил, увязая в грязи. Как физическое, так и моральное состояние войск было отнюдь не лучшим, что вынужден был констатировать и Михаил Илларионович.
Спасая войска, Кутузов отступал по правому берегу Дуная. Было ясно, что Наполеон сделает все, чтобы уничтожить русскую армию Кутузова, пока к ней не подошли не только русские, но и австрийские подкрепления под началом эрцгерцога Карла из Италии. Не следовало Бонапарту забывать и об «окопавшихся» в Тироле солдатах эрцгерцога Иоанна. А вот опасаться эрцгерцога Фердинанда, прорвавшегося в ходе кавалерийской рубки с горсткой своих кавалеристов и пытавшегося собирать остатки «беглецов» Макка, ему уже не приходилось: так мало их осталось!
Правда, к тому времени у Наполеона возник еще один серьезный противник. Под нажимом российского императора прусский король Фридрих-Вильгельм III заключил в конце октября союз с Россией и Австрией. Он вот-вот собирался отправить французскому императору ультиматум с угрозой через месяц начать военные действия. Французские шпионы донесли своему патрону об этом, и ему приходилось действовать безотлагательно.
Бонапарт еще быстрее погнал свои войска за Кутузовым, предотвращая его возможное соединение с 170–180-тысячной прусской армией. Русскому полководцу предстояло, умело маневрируя, уводить свои войска из-под удара. И он уходил, не теряя ни оружия, ни обозов. При этом ни подвод, ни снарядов, ни провианта, ни одежды – ничего, что обещали союзники, Михаил Илларионович не получил. Русские солдаты шли в осеннюю непогоду по размытым дорогам плохо одетые и голодные. Лишенные нормального питания солдаты по нужде и незнанию добавляли в пищу ягоды белладонны, корни и листья болиголова, вороньего глаза, семена и листья белены, что стало отрицательно сказываться на их психике. Артиллерийские лошади были в крайнем изнурении. Отступление облегчалось лишь тем, что на пути русских находилось немало речек (притоков Дуная), на которых можно было сдерживать натиск французов арьергардными боями.
…Кстати сказать, австрийский император Франц посетил собственной персоной русскую армию на полудневке в Вельсе, увидел собственными глазами, в каких условиях отходит русско-австрийская армия Кутузова, и уже не настаивал на том, чтобы французов непременно остановили на их пути к Вене. Он даже согласился пожертвовать своей столицей, но все-таки счел нужным давать Кутузову «дельные» советы все в том же духе: «Крайне необходимо, чтобы вы защищали, как можно долее, правый берег Энса», предмостное укрепление перед городом Кремсом и прочее, прочее. Кутузов любезно отвечал в духе «Будет исполнено!» либо «Приму к сведению…» и т. д. и т. п., но действовал по-своему, тем более что очень скоро следовавших вместе с ним австрийцев графа Мерфельдта отозвут к Вене, «оставив Кутузова на произвол собственных сил»…
У Ламбаха французский авангард почти настиг русскую армию и с ходу ударил в тыл четырем арьергардным австрийским батальонам Кинмайера и Ностица. Последние пошатнулись, но тут французам преградили путь четыре батальона егерей, гусары и несколько пушек конной артиллерии. Это были русские солдаты, по приказу не доверявшего австрийцам Кутузова прикрывавшие тыл русской армии.