Расчистив снег, все ожидали увидеть вход, но увидели только ровную плотно утрамбованную землю, как будто тут и не было никогда ничего. Закутавшись в одежду, разгоряченные и разочарованные мужчины достали привезенные с собой дрова, чтобы погреть еду на перекус и просто немного отдохнуть.
Антон же молча взял лом и штыковую лопату. Пусть только декабрь, вечную мерзлоту и месяц морозов никто не отменял, как и то, что до входа еще почти метр копать. Пока народ ужинал, Алена перебралась поближе к мужу. Поставив на землю контейнер с бутербродами, она присела рядом на корточки, грея руки о большую алюминиевую кружку с чаем, и забалтывала своего любимого человека, чтобы ему не было скучно.
За полчаса брюнет очертил прямоугольник примерно три на два метра, зная точное расположение гермозатвора, и углубился по всей площади по середину голени, сформировав внушительную кучу мерзлой земли рядом. Блондинка же умудрилась ни разу не сделать паузу дольше двадцати секунд, при этом съев три бутерброда и не поперхнувшись.
— Интересно вот, — начал один из сидящих у костра мужчин, — как у них вообще секс происходит?
— Смотри, чтобы ревнивая железка тебя не услышала, — мрачно хмыкнул Леонид, придвигая ноги поближе к костерку.
— Не знаю, о чем вы там говорите, — задорно крикнула Алена, — но громозека сказал, что никак и за продолжение этого разговора покалечит вас! — и уже немного тише заканючила: — Ну скажи-и! Почему не скажешь? Какая еще ерунда? Явно не ерунда. Ну скажи-и… Я тебя тоже, но ты меня так не отвлечешь!
Страстно желая вздохнуть как можно более глубоко и жалобно, Антон бросил немного погнутый лом и присел на край ямы, затащив жену к себе на колени. Она все же притихла и прижалась покрепче к стремительно нагревающемуся для нее металлу. Каждый раз, когда ее так нежно обнимают эти ужасно сильные руки, ее модифицированное сердце на миг сладко замирает в клетке хрупких ребер. Точно так же ее обнимали руки из плоти и крови, тоже очень сильные. Вздохнув, девушка прикрыла глаза, тихонько мурлыча:
— Иногда я благодарна проекту, — брюнет чуть наклонил голову, заглядывая ей в глаза, подернутые мечтательной дымкой, — благодаря ему мы смогли быть вместе так долго. И у нас столько всего впереди…
— Да, — улыбнулся он, прижимаясь лбом к ее высокому ясному лбу, — люблю тебя.
Вместо ответа она мягко прикоснулась к его губам, обвивая руками покрытую резиной шею, и уткнулась носом под ухо, зная, что ему пришлось отключить очень чувствительный микрофон из-за сопения.
Леонид наблюдал за странной парочкой, мирно воркующей на пороге места, где им сломали жизни, и никак не мог понять, как могла женщина привыкнуть прикасаться к металлу, как могла променять по-настоящему теплого и куда более мягкого мужчину на ходячую железку. Как она могла не приказывать ему, не пользоваться своей властью. С ним она вполне могла захватить мир, пусть даже его теневую сторону с правящей элитой. Он непобедим, ему нужно прямое попадание снаряда из гаубицы, чтобы быть уничтоженным. С ее-то мозгами… “Может, как раз потому не пользуется и не захватила, что умнее меня?” — невесело усмехнулся мыслям оборонник, тяжело поднимаясь:
— Давайте, за работу, тут ночевать негде, в город обратно не поедем.
С помощью людей дело продвигалось не намного быстрее, но, по крайней мере, андроид не тратил время на выбрасывание комьев земли из раскопа. Куски промерзшей почвы постукивали и шуршали друг о друга, как каменные, да и на ощупь были такими же. Но уже через час воткнутый в мерзлоту лом глухо зазвенел, как камертон.
— Наконец-то, — проворчал Леонид, потирая друг о друга ноющие ладони.
— Как ты думаешь, лифт поднят? — чтобы не мерзнуть, Алена приплясывала кругами вокруг ямы.
Покачав головой, Антон не остановился ни на мгновение. Температура опустилась на пять градусов, перспектива была еще менее радужной, и он хотел поскорее оказаться пусть в холодном, но сухом и закрытом от ветра помещении, чтобы его жена не окоченела совсем.
Расчищенная дверь внушала уважение. Створки, плотно подогнанные к металлической раме, каждая были два на полтора метра. Открывались они только наружу, благодаря такому строению по ним мог и танк проехать и не провалиться. Пульт управления находился внизу, за ними — бункер совершенно неприступен здесь.
— И как мы туда попадем? — недовольно поинтересовался Леонид, выслушав эту рекламу советской инженерной мысли.
— Ну, у нас есть громозека, — хитро улыбнулась блондинка.
Взмахом ладони отогнав всех с одной створки, андроид просунул пальцы обеих рук в восемь небольших отверстий.
— Они что, специально сделали так, чтобы его можно было открыть? — не поверил оборонник.
— Эти дырки остались с его полевых испытаний, — наклонив голову, Алена наблюдала за постепенным нарастанием напряжения в его ногах и спине. От разогревающихся мышц начал валить пар в морозном воздухе, — пытались узнать, сколько он может поднять. На этой двери с внутренней части магнитный засов, плюс сама створка весит почти две тонны, суммарное усилие нужно приложить без малого шесть тонн. Потом сверху поставили десять человек, получилось чуть больше шести с половиной, но это, в принципе, не предел мощности, еще пару тонн можно было бы и добавить.
— Не надо добавлять, — попросил андроид.
На его лице не отражалось эмоций от прилагаемого усилия, оно было бесстрасстным, он внимательно наблюдал за показателями систем.
Пока мышцы медленно набирали мощность, мужчины скептически хмыкали. Но когда магниты рывком расцепились, и створка распахнулась меньше чем за секунду, ударившись о стенку ямы, им только и осталось, что стоять с открытыми ртами.
Весьма шумно спрыгнув в темноту, Антон с помощью камер ночного видения и памяти быстро нашел взглядом дверь пункта управления основными системами комплекса, из которого можно было запустить работу миниатюрной замаскированной под бобриную плотину ГЭС на недалеком ручейке.
— Все нормально? — сверху все же уточнила Алена.
— Да, — сойдя с лифтовой платформы, андроид неторопливо пошел к двери.
Ручка, на которой лежала его ладонь, была последним, что он увидел перед отключением.
— Антош? — позвала блондинка, услышав грохот. В ее руке коротко вибранул, включаясь, коммуникатор. — ЭМП, — просипела она под нос, понимая, что сейчас, если платы не сгорели, ее муж тоже включается, — Антон!
Загрузка его системы длится тридцать секунд. Из них десять уже прошло. Игнорируя все вопросы, Алена подошла к краю и спрыгнула. Вскрикнув от боли в не до конца зажившей голени, она прислонилась спиной к стене, хныча и повторяя имя мужа.