Первое выступление Жореса состоялось 3 ноября 1896 года в галерее Парламента, которая была забита публикой под завязку. Заседание открыл Денис Кошен, но Жорес не стал брать слова, пока консерваторы не закончили говорить. Его появление в списке выступающих стало сюрпризом — никто не ожидал от него выступления по вопросу внешней политики. Выступление Жореса произвело сильное впечатление на присутствующих и на общественное мнение в целом, в частности тем, что он обвинил правительство Франции за политику, которую оно проводило в отношении Турции в последние четыре года[39]. Его полуторачасовая речь послужила началом проармянского движения во Франции. Парижские газеты, которые, как всем было известно, получали щедрые субсидии от агентов османского султана, вынуждены были поменять тональность.
В конце 1895 года в отношениях между младотурками и армянскими активистами наступила ощутимая разрядка. Перемены внутри движения младотурок, безусловно, способствовали созданию условий для эффективного сотрудничества различных оппонентов гамидовского режима. Прибытие в Европу Мурад-бея Мизанчи в начале 1895 года уже способствовало установлению связи между группами КЕП в Стамбуле и странах Европы, которые долгое время оставались изолированными. В отличие от Ахмеда Ризы и доктора Назима Мурад-бей, который долгое время работал в гамидовской администрации, тем не менее выступал в пользу европейского вмешательства и сближения с армянскими революционными комитетами, чтобы сформировать единый фронт. С декабря 1895 года он начал издавать в Каире журнал «Мизан» [«Баланс»], который имел значительное влияние в кругах, которые симпатизировали младотуркам[40]. Он бросил вызов антиреволюционной позиции Ахмеда Ризы и нанес ему смертельный удар по возвращении того в Париж в июле 1896 года на заседании, где избирался новый состав центрального комитета и где Риза утратил поддержку большинства. Мурад возглавил этот комитет, а доктор Назим стал его заместителем[41]. По инициативе Мурада младотурки установили более теплые отношения с армянами, в частности с АРФ[42]. В апреле 1897 года турецкие спецслужбы перехватили сообщение, направленное из французского отделения АРФ в комитет в Эрзуруме, в котором говорилось, что отныне армянские организации и КЕП объединились ради общей цели — свержения султана[43]. Мы не находим никаких следов такого соглашения в армянских источниках, но вполне правдоподобно, что все ветви КЕП были прямо связаны с Парижем, после того как константинопольское отделение было распущено под давлением политической полиции султана[44]. С той поры на длительный срок АРФ стала основным армянским партнером младотурок, даже если мы не станем придавать чрезмерную важность этому исходному сближению.
Объединение АРФ и КЕП вокруг общей цели представляется вероятным, тем более, что структура турецкого сообщества в Париже изменилась в 1896–1897 годах с приездом в город офицеров и военных врачей[45]. Однако возвращение в июле 1897 года Мурада Мизанчи в Стамбул, который согласился вернуться туда после переговоров с представителями Абдул-Гамида, позволила Ахмеду Ризе вернуть себе руководящую роль в КЕП[46], что замедлило сближение младотурок с армянами. Но наиболее ярким элементом того времени было возрастание влияния каирского отделения КЕП, которое изменило направленность всей организации[47]. Как указывал Ханиоглу, после первого объявления политического союза всех османских групп под идеей Ризы об османизации общества и секуляризации государства и последующей защиты консервативной политической линии Мурад-бея, приветствовавшей внешнее вмешательство, КЕП принял свою новую программу, которая призывала к примирению ислама с современностью на основе конституционной системы[48].
Вполне вероятно, что армянские комитеты видели эти изменения. Как бы там ни было, турецко-армянская оппозиционная делегация во главе с Ахмедом Ризой приняла участие в Гаагской мирной конференции 1899 года, где она распространила совместный меморандум. Лидера турецкой эмиграции там сопровождали армяне Минас Чераз, личность, конечно, известная, но определенно независимая, и Пьер Анмегян, один из наиболее преданных последователей Чераза. Другими словами, в делегации не было никого из армянских революционных партий. Тем не менее инициатива отправить совместную делегацию на конференцию оказалась успешной, так как привлекла благожелательное внимание европейских делегатов[49]. Ограниченное число армянских делегатов не должно нивелировать саму новизну этого общественного процесса, основными получателями выгоды от которого оставались младотурки, искавшие таким образом пути для привлечения на свою сторону европейского общественного мнения и для придания себе образа либералов. Кажется, что и Абдул-Гамид прекрасно понимал это, так как включил Дирана Келекяна[50], журналиста, известного своим проницательным анализом османского общества, в состав официальной османской делегации[51].
40
41
42
Микаэл Варандян в своей книге «История Армянской революционной федерации» (т. II, Каир, 1950. С. 2, на арм. яз.) рассказывает, что в Женеве, где он оказался в 1896 году, Тунали Хильми и его друзья из младотурок часто посещали редакцию журнала «Дрошак», и добавляет, что после захвата Османского банка Ахмед Риза посетил их и предложил им примкнуть к борьбе против султана при условии, что они откажутся от реформ, изложенных в статье 61 [Берлинского договора], и от своих революционных методов.
44
Отделение, созданное в Салониках в 1897 году, дало Талаату-бею возможность впервые выйти на политическую сцену; он состоял в переписке с Ахмедом Ризой в 1902 году. Однако в период с 1897 по 1906 год отделение работало плохо. Там же. С. 88.
46
Ibid. P. 100 и 1 10. Риза вновь стал во главе комитета в начале 1898 года и по-прежнему поддерживался д-ром Назимом.
47
Ibid. P. 102. Местное оппозиционное движение, почти полностью контролируемое улемой, возглавляемой Ходжой Мухеддином, выступало за революцию, которая помогла бы в распространении ислама и «слова Аллаха». Позже это движение стало частью египетского отделения КЕП, но при условии, что КЕП прекратит принимать в свои члены христиан и будет отстаивать политическую линию на объединение мусульманских элементов Османской империи.
49
Ibid. P. 128. Ризе удалось убедить улему аль-Азхара представлять все отделения КЕП: то, что Риза стал убеждать улемы в том, что он представляет все движение, демонстрирует его новый подход. Д-р Назим, его доверенное лицо, отмечает, что Риза с подозрением относился к нетуркам, считая их ненадежными (там же. С. 136).
50
Диран Келекян (1862, Кайсери — 1915, вблизи Сиваса), первоначально активист Гнчака, присоединился к движению младотурок после 1896 года, во время своего пребывания в Лондоне и Париже; он входил в группу тех, кто вернулся с Мизанчи Мурадом; именно в это время он сближается с Ахмедом Джелаледдином, руководителем разведслужбы («Дрошак», приложение на 40 страницах от 15 апреля, 15 июля, 15 ноября и до 15 декабря 1899 года. С. 35; «Дрошак», № 9/89, 30 сентября 1898 г., «Письмо из Константинополя, 1/13 октября 1898 г.»; главный редактор известного ежедневника «Сапах» (1897–1899 и 1909–1915 гг.). Во время своей ссылки в Каир возглавлял отдел политики в Journal du Caire (с 1904 по 1909 год). Будучи близок к некоторым фигурам в османском суде, в 1905–1906 годах помог Бахаеддину Шакиру организовать КЕП в 1905–1906 гг. Был депортирован в апреле 1915 г.