«Открытое письмо к армянам» Дамада Махмуда-паши, отправленное им из своего парижского изгнания летом 1900 года, стало первым надежным признаком того, что оппозиционные младотурки хотели объединить энергию всех тех, кто против султана, даже если в письме во всех бедах империи обвинялся один Абдул-Гамид. Махмуд выразил сожаление по поводу «ужасной резни», устроенной султаном, и в то же время критиковал армян за то, что они держатся на слишком большом расстоянии от турок. Он закончил свое письмо призывом к единству, восстановлению конституции и созданию «федерации с турками»[59]. Последняя фраза была беспрецедентной: исходя из фигуры масштаба Дамада, она была сказана не для красного словца, но с многообещающим приглашением построить «новую Турцию».
Реакция редакторов «Дрошака» показала, что они восприняли предложение принца Дамада серьезно:
«Было время, когда мы постоянно приглашали турок объединиться с нами в борьбе и недоумевали по поводу их безразличия к ужасному положению Турции… Теперь роли поменялись: турецкие активисты призывают нас к «союзу» и обрушиваются на нас с упреками, а мы, к сожалению, вынуждены, несмотря на наше глубокое сочувствие в принципе, занимать неопределенную позицию… «Давайте объединимся» — превосходная идея. Но с кем и как? Армянские революционеры на сцене уже долгое время и давно ведут борьбу, во имя которой нам предлагают объединиться. Но где же борцы-турки? На сегодняшний день мы видим только отдельных лиц и разрозненные группы; люди заняты пропагандой на бумаге, так что нам еще предстоит поискать активных борцов и агитаторов. Отрезанные от широкого турецкого населения и зависимые от поддержки ничтожной части турецкой интеллигенции, младотурки — это все еще политики, надеющиеся на «революцию сверху»; они слабы, дезорганизованы и, следовательно, по-прежнему неактивны; это — мужчины, которые предпочитают слова делам… О, если бы они, по крайней мере, вели свою словесную пропагандистскую кампанию в правильном направлении — на удовлетворение подлинных культурных потребностей своего народа! Но почитайте печатные творения младотурок — вы не найдете там ни одного вызова тем внутренним силам, которые удушают турецкое общество… «Наша история богаче европейской, и у нас больше терпения», — пишет кто-то из них. А кто-то неуважительно повторяет, что «нет такого зла в Турции, какого бы не существовало в еще большей мере в так называемой просвещенной Европе». Нам внушают, что единственное зло — это лично султан Гамид; и кризис, который терзает Турцию четверть века, — полностью результат его капризов. Если Гамид исчезнет, Турция станет образцовой страной: вот что хором повторяют все младотурки»[60].
АРФ была не единственной организацией, которая отреагировала на предложения принца Дамада. СДПГ также заставила себя услышать в лице Сапах-Гуляна. Он отметил, что турецкое государство организовано таким образом, что нет никакой реальной связи между ее различными элементами; ни одна организация не стремится объединить их в русле солидарности с престолом, и если страна не будет реорганизована на новом фундаменте, она обречена на исчезновение[61]. Наконец, Сапах-Гулян напомнил своим читателям: «Самые умеренные желания и краткосрочные цели, выдвинутые армянским народом и армянскими боевыми группами, никогда не стояли в оппозиции к реальным и постоянным интересам Турции как государства. То, чего армяне требуют сегодня, ни в коей мере не призвано ослабить или парализовать Турцию, расчленить ее и, в конечном счете, уничтожить и стереть в порошок турецкий народ, восстановив на этих развалинах дом для армян. Скромное стремление армянского народа направлено на проведение реформы, и все политические, экономические и социальные институты, которые он стремится создать, таят в себе семена не разрушения Турции, а ее обновления»[62].
Эти ответы на приглашение Дамада Махмуд-паши — обобщение политического видения армянских комитетов и отражение их решимости помогать в восстановлении общего государства. Предложение османского сановника выковать «армяно-турецкую федерацию»[63] — несомненное отражение идеи создания и становления нового государства, которую разделяли определенные либеральные круги, вышедшие из элиты Османской империи. Однако армянские комитеты, все еще потрясенные насилием в отношении своих соотечественников в восточных провинциях страны, скептически относились к возможности связать свою судьбу с судьбой этой оппозиции, слабость и нереальные цели которой они подчеркивали.
61
62