Совместная декларация все же была выработана, чтобы «напомнить европейским державам, что их обязанность, а также в общих интересах человечества, следить за тем, чтобы положения договоров и международных соглашений между ними и Блистательной Портой воплощались в жизнь таким образом, чтобы защитить интересы всех частей Османской империи»[77]. Заслуга декларации — как в обобщении вопроса о внешней интервенции, так и не менее спорного вопроса о том, как реализовать обещанные реформы — этот вопрос превыше всего волновал армян и македонцев. И все же декларация получилась слишком размытой с точки зрения армянской делегации, которая торжественно заявила, что армяне «готовы сотрудничать с либералами Османской империи в любой совместной деятельности, направленной на смену нынешнего режима»; что «помимо этих совместных действий, армянские комитеты будут заниматься своей конкретной деятельностью, при этом прекрасно понимая, что эти действия направлены против существующего режима, а не против единства и органического существования Турции»; и что «их конкретные действия не преследуют иной цели, кроме немедленной реализации статьи 61 Берлинского договора и Меморандума от 11 мая 1895 года и приложения к нему»[78]. Все свелось к согласию сотрудничать в деле сохранения территориальной целостности Турции, сохраняя при этом полную автономию, когда речь идет о проведении реформ в восточных провинциях.
Ахмед Риза и его сторонники были, понятное дело, против этой декларации[79], так что Сабахеддину пришлось предложить другой вариант. Он призвал «к реализации законных чаяний армян при поддержке государства и местных администраций тех провинций, которые они населяют, а также всех других провинций; созданию центрального правительства, основанного на либеральных идеях, как лучший способ гарантировать соблюдение национальных прав, а также нормальное функционирование правительств провинций, от чего армяне выиграли бы на тех же основаниях и в той же мере, что и все другие народы империи»[80]. Таким образом, принц старался удовлетворить желание армян принять участие в управлении теми провинциями, в которых они жили, одновременно предусматривая расширение принципа «административной» децентрализации на другие провинции империи. На самом же деле он преуспел только в том, что разочаровал обе стороны: армяне покинули конгресс перед последним заседанием, которое состоялось 10 февраля 1902 г. Тем не менее тайным голосованием был избран новый центральный комитет организации[81]. Голосование подтвердило, что контроль над движением перешел в руки Сабахеддина и большинства, склонного к британской интервенции и выказавшего теперь единство в критике не только гамидовского режима, но политики султана по подавлению армян».
Однако большинство также спровоцировало образование «коалиции» меньшинства в рамках движения[82]. Эта коалиция объединила Ахмеда Ризу и активистов молодой гвардии, в которую вошли многие офицеры. Они обвинили большинство в сотрудничестве с армянами и македонцами и, следовательно, в работе против интересов империи, в частности в том, что большинство базирует свою стратегию в отношении Европы на защите армян с тем, чтобы узаконить эти движения в том виде, как они есть, в глазах европейских руководителей[83]. Таким образом, мы видим появление группы младотурок, чьи убеждения во всех отношениях противоречили деятельности армянских комитетов — даже если, как АРФ после конгресса 1902 года, это меньшинство заняло позицию, которая подкреплялась, в некоторой степени, желанием оставаться открытыми или даже примирительными.
По следам прошедшего конгресса начались переговоры между большинством и АРФ, с одной стороны, и македонским комитетом, с другой, в лице Акнуни (Хачатур Малумян) и Бориса Сарафова, соответственно[84].
Для того чтобы получить полное представление о позициях других армянских комитетов и понять их восприятие движения младотурок, давайте рассмотрим то, как СДПГ отреагировала на конгресс 1902 года. Большая редакционная статья официального органа СДПГ, издававшегося в Лондоне, начинается с напоминания о том, что СДПГ была единственной партией, отказавшейся участвовать в февральском конгрессе 1902 года, и что она приняла это решение «на основе постоянного и тщательного анализа ситуации». На своем общем съезде, который СДПГ провела в тот же период, как рассказывает статья, партия пришла к выводу, что невозможно сотрудничать с младотурками, поскольку «недовольство [существующим режимом] — недостаточное основание для сотрудничества», которое может быть основано только на едином руководстве и общих политических целях. Таким образом, редакция издания утверждает, что существует «высокий барьер между двумя группами», даже если он не так очевиден, так как для младотурок «единственная цель — ввести в действие «жалкую» конституцию Мидхата, никак не меняя безответственный статус абсолютного тирана»[85].
78
Ibid. Pp. 192–194. См. также объединенный отчет АРФ и «Вераказмял Гнчак» «Конгресс османских либералов», «Дрошак», № 2/122, февраль 1902 г. С. 25 (на арм. яз.).
79
80
Микаэл Варандян подтверждает, что соглашения не получилось, несмотря на то что армянские представители поддержали принцип территориальной целостности Османской империи, и отмечает, что Риза отрицал существование армянского вопроса и не хотел даже слышать об иностранной интервенции. См.:
81
83
Ibid. Pp. 14, 28. Отметим, например, что д-р Мехмед Назим, видный член меньшинства, резко критиковал смену под давлением великих держав, вали городов Алеппо и Диарбекира, «за то, что они преследовали христиан и подвергали их зверствам».
84
Ibid., chap. 2, note 90; «Дрошак», № 3/123, март 1902 г. С. 37–38 (на арм. яз.), сообщается, довольно эмоционально, о смерти в Сан-Ремо д-ра Исхака Шукути, основателя самого стержня КЕП, уроженца курдского Диарбекира, «Дрошак», № 5/136, май 1903 г. С. 75 (на арм. яз.), комментарии об интересе к статьям, опубликованным в газете «Османская федерация», которая издавалась в Женеве под эгидой большинства.
85