Затем автор переходит к сути вопроса и излагает позицию своей партии:
«Младотурки любят говорить, что хотят продвигать свою страну мирными средствами по эволюционному пути к чисто внутренней революции всех государственных функций и всех законов. Но они ни на мгновение не рассматривали даже возможность поступиться хоть дюймом своей государственности… Сохранение территориальной целостности государства — такой же символ веры для них, как и для султана, и всех старотурок. В этом отношении они столь же упрямо патриотичны, как и султан, и старотурки, если не более. Следовательно, их революционные устремления и революционный дух — только «домашние», только внутренние. Они хотят реформировать Турцию, возродить и омолодить ее, при этом, как мы уже сказали, не ставя под вопрос свои государственные границы. Отсюда следует, что когда настанет время для защиты государства от внешних посягательств или от внутренних беспорядков и восстания, способных нарушить его территориальную целостность (возведенную до уровня священной догмы) и подорвать органическое единство Турции — одним словом, разделить или расчленить это органическое единство, — то, как мы считаем, младотурки с готовностью и мгновенно забудут все расхождения, которые отличают их от своих соотечественников — старотурок и султана — и вместе с ними ринутся защищать все как один свой общий ватан [«отечество»] от внешних и внутренних врагов. Младотурки говорят: «Давайте совершим революцию в стране, но сначала давайте сохраним ее территориальную целостность».
Нам нечего на это возразить, не так ли? Не станешь же просить их объединиться с врагами их государства, для того чтобы помочь расчленить свою родину.
Вот так в самом корне, в самой основе пролегает та зияющая бездна, та непроходимая пропасть, у которой невозможно представить себе какую-либо солидарность и какое-либо сотрудничество между младотурками и любым революционным движением или политической партией армян. Учитывая диаметрально противоположные устремления последних, которые в основном национальные и принципиально сепаратистские, можно утверждать, что базовый и глубинный конфликт интересов (экономических, политических и социальных) обеих сторон сразу же покажет, как только они столкнутся лоб в лоб в любой конкретной области, что они не более и не менее как враги, несмотря на то что внешне и не выглядят таковыми.
Некоторые революционеры, продолжает автор, «совершают грубую ошибку»: они хотят «сменить теперешний правящий режим турецкого государства на другой — высокого культурного уровня, наподобие режимов цивилизованных народов Европы». Однако у армянских революционеров нет такой миссии. У них нет другой миссии, кроме как избавиться от того рабского ярма, под гнетом которого армянский народ страдал и стонал… на протяжении веков… Из всего сказанного следует, как уже было отмечено, что не может быть никакой солидарности, никакого сотрудничества и никакой федерации между нами, армянскими революционерами, и младотурками… Младотурки сами прекрасно понимают, куда могут привести наши устремления — они прекрасно чувствуют существующий между нами непримиримый антагонизм. Организаторы их конгресса, эти «большие колеса» в лице хитрых кандидатов на должности будущих хитрых турецких дипломатов, используют к своей выгоде флирт с наивными османскими либералами, в который однажды ввязались и все еще ввязываются армянские революционеры, которых пригласили [участвовать в их конгрессе]. Они ссылаются на общий союз народов Османской империи и общие реформы с единственной целью подавить или уничтожить армянское сопротивление, убрав его долой без следа с политической арены.
В заключение автор утверждает, что «до сего дня, говоря о младотурках, мы считали, что они представляют собой организованную группу. Но, оказывается, это не так. На самом деле нет никакой организации младотурок и нет никакой организованной партии младотурок. Есть отдельные лица и небольшие группы, разбросанные тут и там, без твердого внутреннего единства и без организационной структуры, основанной на строгих нормах и правилах. Они держатся вместе не столько за счет политических или социальных связей, сколько за счет знакомств друг с другом, типичных для Востока. Не существует партии младотурок с разветвленными отделениями и филиалами, пронизывающими различные слои населения Турции. Эти два образования, известные как младотурки и турецкий народ — это два различных мира, совершенно чуждые друг другу»[86].