Как мы уже отмечали при рассмотрении первого конгресса османской оппозиции, принц Сабахеддин с самого начала уделял армянам особое внимание. Он продолжал делать это и в дальнейшем, предлагая создать «общее отечество», в котором армяне пользовались бы теми же правами, что и турки[112].
Тем не менее он выдвигал определенные условия. В своем «Открытом письме к армянам», опубликованном в сентябре 1905 г., он осудил терроризм, но в то же время призвал армян к участию в совместном проекте. Сабахеддин писал: «Вместо пропаганды действием, в интересах наших армянских соотечественников было бы гораздо выгоднее пропагандировать свои идеи в турецких кругах»[113]. И действительно, с самого своего основания армянские комитеты старались пробудить сознание турецких и курдских народных масс, но без особого успеха, учитывая консервативную и племенную организацию этих сообществ. Принц далее отмечал: «Что бы армяне ни говорили, у них с турками есть прекрасная гармония интересов: обе группы образуют сообщество мирных тружеников, которые мечтают о мире и порядке и подвергаются общей опасности: периодическим нападениям курдских кочевых племен»[114]. Хотя и не сказав прямо об этом, вероятнее всего, принц думал при этом о взаимной дополняемости этих двух групп.
Политическая программа Сабахеддина была умеренной по сравнению с взглядами тюркистских членов коалиции; и она могла привлечь нетурецкие элементы. Официальный орган, который принц начал издавать с апреля 1906 г. под названием «Terakki» («Прогресс»), провозглашал личные свободы, социальное процветание, хорошие отношения между различными группами населения империи, а также право османов противостоять агрессии развитых стран. Сабахеддин даже предложил платформу для защиты прав нетурецких элементов империи. Его программа призывала к политической реформе, основанной на принципе ограниченной автономии провинций и той идее, что система децентрализации административной власти даст возможность провинциям выбирать местные органы власти, которые смогут участвовать в принятии решений, а также консолидировать связи между центральным правительством и местной властью и обеспечить пропорциональное представительство различных групп в местных органах власти и равные права всех османских субъектов, независимо от их этнической принадлежности и т. д.[115].
Ханиоглу проследил ту реакцию, которую эта программа вызвала среди тюркских членов меньшинства младотурок. Она дает нам возможность оценить позицию тюркистов по вопросам, поднятым в программе.
Ахмед Риза квалифицировал программу как «эластичную, расплывчатую и неясную»; Бахаеддин Шакир, который находился в Париже недавно, отметил, что программа принца может привести только к разделу империи, она выгодна только нетуркам и может быть реализована только за счет турок. В своей секретной переписке лидеры младотурок, которые считали себя законными защитниками отечества, твердили в один голос, что план Сабахеддина может привести империю только к катастрофе, а сам он — предатель и лакей сепаратистских комитетов[116]. Шакир и д-р Назим заклеймили его «британским агентом» и добавляли, что он «поддержал программу армян, которые хотят уйти от нас». Юнионисты также набросились на принца с обвинениями в том, что он лишился всякого их доверия и легитимности, так как в его жилах течет грузинская кровь. И, наконец, они заявили, что «этого человека нужно остановить, поскольку он отстаивает децентрализацию»[117].
Атаки Комитета единения и прогресса были направлены также на сторонников Сабахеддина: «Децентрализация — это политика европейцев и армян, направленная на уничтожение османизма». Шакир пошел еще дальше и обвинил принца в поддержке идеи превосходства христиан над мусульманами, а затем напал на армянские комитеты. Ссылаясь на массовые убийства армян режимом Абдул-Гамида, он писал: «Истинные виновники катастрофы наших армянских соотечественников — это отдельные тупые люди среди руководителей армянской общины, некоторые бомжи, несколько мерзавцев, которые и организовали провокацию… В своем меморандуме Сабахеддин-бей рисует членов армянских комитетов как невинных детей и возлагает всю вину на правительство».
116
Ibid. Pp. 88–89, et note 50. В конце 1905 г. Бахаеддин Шакир обратился к принцу Сабахеддину, но признавался при этом, что его единственной целью было получение от принца финансовой помощи на реорганизацию КЕП.
117