В ответ на это Бахаеддин Шакир попросил Келекяна подготовить проект меморандума на эту тему, так чтобы он мог обсудить его с членами коалиции. На этот раз Диран Келекян прямо поставил ключевые вопросы о том, что ему показалось приемлемым, а что — неприемлемым для него в программе КЕП. Он отмечает, что «турецкий народ, который проводил политику господствующей нации и доминирующего религиозного сообщества от самого становления султаната, хочет сохранить свободу для своей страны именно в таком состоянии… Предложение, сделанное турками немусульманским народам — это просто приглашение их в союз на основе индивидуального равенства. Интересно, признают ли немусульмане такой союз? Опыт последнего десятилетия показывает, что нет… Элементы индивидуального равенства неприемлемы — здесь требуется расовое и социальное равенство, а также полная свобода действий». Что касается риска интервенции европейских держав, то Келекян добавляет, что этого риска можно избежать только, если «строить внутреннюю политику на основе максимального либерализма и недвусмысленной справедливости». Он завершил этот свой меморандум, подчеркнув, что «необходимо считать отечество единым для всех, отказаться от претензий на превосходство и господство и руководствоваться понятием «партнер», а не «начальник»[142].
Положения, сформулированные в этом документе Дираном Келекяном, бывшим главным редактором стамбульской ежедневной газеты «Сапах», известным своим анализом актуальностей османского общества, суммируют все проблемы, с которыми сталкивались немусульманские народы, а также проливают свет на те решения, которые предлагались в зарождающейся программе младотурок.
Вряд ли стоит упоминать, что предложения Дирана Келекяна не нашли понимания в глазах лидеров младотурок. Д-р Шакир все же решил начать диалог с армянскими комитетами, ознакомившись с базовыми принципами революционных партий и прибегнув к помощи Келекяна[143]. Один из членов центрального комитета СДПГ Степанос Сапах-Гулян дал подробный отчет о своих встречах с младотурками[144], в которых также принимал участие Мурад, другой заметный член его партии[145].
В конце июля 1906 г. Бахаеддин Шакир побывал в парижском офисе СДПГ, где он представился бывшим личным врачом наследного принца Юсуфа Изеддина, упомянул о своей подпольной деятельности в Константинополе и знакомстве с активистами партии Гнчак, которых повесили в Трапезунде, а также с теми, кого он знал в Гиресуне и Самсуне — городах на берегу Черного моря. После этого вступления он рассказал, что он — член Комитета единения и прогресса. Оба лидера Гнчака подчеркнули, что Ахмед Риза и д-р Назим очень враждебно относятся к СДПГ. На что Шакир ответил, что Риза и Назим не характерны для его партии и что в ней есть гораздо более открытые люди. После нескольких неофициальных встреч Бахаеддин Шакир предложил своим партнерам организовать официальную встречу двух партий. На первой такой встрече присутствовали Б. Шакир, А. Риза и Назим, с одной стороны, и Мурад (Амбарцум Бояджян) и Степанов Сапах-Гулян — с другой. А. Риза начал с того, что подчеркнул, что с учетом тяжелого положения в стране им жизненно важно достичь соглашения и что он сделает для этого все возможное. Он добавил, что получил письма с Кавказа от боевиков[146], активистов из Египта и Болгарии, а также влиятельных турок, требующих, чтобы они пришли к согласию на основе взаимных уступок. Б. Шакир со своей стороны дал некоторое представление о партийных делах в Салониках, Смирне и Македонии.
Сапах-Гулян отмечал в своем описании этой первой встречи, что эволюция европейской политики в отношении Османской империи, безусловно, помогла убедить младотурок изменить свою позицию. По его словам, они чувствовали, что если ничего не делать, то империя может рухнуть и развалиться. Они были обеспокоены антитурецкой позицией арабов, а также соглашениями, которых армяне «добились с арабскими интеллектуалами». Не понимая полностью направление, в котором движутся балканские государства, они понимали, что ситуация в Македонии взрывоопасна. Наконец, Сапах-Гулян отмечал, что они по-прежнему считали, что еще не все потеряно и что они все еще могут спасти свою империю. По их мнению, армяне, более чем арабы, способны помочь им в этом, поэтому более нельзя откладывать соглашение с внутренними силами оппозиции, чтобы оградить империю от внешних угроз. А. Риза также попросил Мурада — который только что вышел после десяти лет в тюрьме — забыть прошлое и «вести себя, как следует патриоту» и закончил словами: «Если бы я был армянином, то я стал бы на вашу точку зрения, но я не думаю, что вы бы стали на точку зрения, отличную от моей»[147].
143
Ibid., n. 46. В письме к Д. Келекяну от 12 сентября Бахаеддин упоминает о дискуссии с Комитетом, не указывая конкретных участников.
144
См.:
145
Мурад (псевдоним Амбарцума Бояджяна) (1867, Гаджин — 1915) — один из основателей партии Гнчак, руководитель восстания в Сасуне (1894 г.), приговорен к пожизненному заключению; газета Гнчак, № 5, май 1906 г. сообщала, что Мурад вышел на свободу после двенадцати лет в тюрьме и обосновался в Париже, где отвечал за революционную деятельность; с 1908 по 1915 год — член парламента Османской империи; был повешен в Кайсери в июне 1915 года:
146