Важно также отметить, что КЕП уже видел себя в качестве «Святого комитета», который сам возложил на себя обязанность создания правящей военно-гражданской элиты[315]. Это была, по сути, военизированная организация, со своими клубами фидайи и офицеров, которая приступила к реструктуризации не только армии, где внедряла членов этих клубов в армейские круги, но и гражданской администрации[316]. Ничто лучше не иллюстрирует эту ситуацию, чем тот факт, что и солдаты, и султан обязаны были принимать присягу на верность не конституционному строю, а Комитету. Кроме того, школьники обязаны были знать наизусть военный гимн КЕП, первые слова которого звучат так: «О, славная, великая, уважаемая организация / Твое имя и известность — это гордость нации»[317]; его текст, скорее всего, был сочинен одним из лидеров Иттихада. Более того, клятва, которую должны были принимать новые члены КЕП, включала, кроме всего прочего, фразу, отражающую всю концепцию его политической борьбы: «Я клянусь — говорилось в клятве, — убить… любого, кто борется против [Комитета], своими собственными руками»[318].
Некоторые цифры, приведенные ниже, станут лучшим доказательством того, как ЦК младотурок воплощал свою программу в жизнь. В периоде июля 1908 по март 1910 г. вали (губернаторы) всех двадцати девяти вилайетов империи были заменены. Девяносто три процента начальников местных отделений связи, такой же процент местных директоров учреждений образования, а также сто процентов послов империи и девяносто четыре процента поверенных в делах были уволены и заменены людьми, преданными режиму[319].
Легко понять в этой связи заявление Бехаэддина Шакира, одного из ключевых деятелей КЕП, сделанное им с гордостью в конце 1909 г. о том, что у КЕП — 360 клубов-отделений по всей стране, в составе которых более 850 000 членов, и что КЕП победил в борьбе за «общественное мнение»[320].
Революция в восточных провинциях во время первой избирательной кампании
Мы уже говорили о том, что июльская революция 1908 г. была, в основном, «балканской», то есть принесшей незначительные результаты провинциям Малой Азии. Комитет, стремившийся распространить свое влияние по всей империи, расценивал такое положение дел как серьезную проблему. Поэтому одной из первых принятых мер КЕП стала отправка своих делегатов в Малую Азию, чтобы разъяснять там суть своего политического проекта и создавать клубы младотурок на местах. Это оказалось несложной задачей в регионах, в том числе достаточно отдаленных, где многое продолжало функционировать на основе клановых, а чаще даже племенных традиций. Как часто случается в подобной среде, ряд традиционных местных лидеров поспешили встать на сторону нового режима. Согласно Ханиоглу, в итоге сеть образовалась из местной знати, высокопоставленных военных и государственных служащих. Они стали так часто использовать преимущества своего положения для личного обогащения или вмешательства в местные дела, что КЕП вскоре пришлось чистить свои ряды и поставить во главе местных отделений партии молодых офицеров, известных центральному руководству[321]. Большое значение для нашего исследования имеет то обстоятельство, что эти проекты КЕП дали Иттихаду случай проверить прочность своего альянса с АРФ.
Какой реальной силой обладала в то время АРФ в восточных провинциях? Согласно историкам партии, она внедрилась прежде всего в районы с явным армянским большинством населения, такие, как регионы вблизи Вана, к югу от озера Ван, вблизи Сасуна, долины Муш и районы Дерсима и Эрзинджана. Однако часто ее присутствие было чисто символическим и сводилось к нескольким десяткам активистов, чьи взаимоотношения с армянским крестьянством были, по меньшей мере, двусмысленными. Жители деревень гордились своими героями — бойцами сопротивления, которые противостояли превосходящим силам врага. В то же время они сознавали, что им самим, как объектам возмездия со стороны государства, приходится платить высокую цену за каждую предпринятую фидайи операцию. Отношение населения разделилось — одни считали самозащиту необходимой даже в случае ответных репрессий, другие считали присутствие бойцов тяжелым бременем и возлагали на них ответственность за все свои несчастья.
317